Если обычное принимает необычные формы, а обычные формы — необычное значение то, скорее всего, вы имеете дело с сюрреализмом. Впрочем, короткометражные фильмы и музыкальные видео режиссера Юли Шувчинской (aka Vesta Miaau) содержат в себе гораздо большее.
Стоит нажать на воспроизведение и дать кадрам следовать друг за другом, желание «прошмыгнуть» в этот волшебный новый мир вслед за движением камеры не заставит себя долго ждать. Ведь каждому из нас так не хватает хорошо рассказанной сказки. С ролью «рассказчика» Vesta Miaau справляется блестяще: какой бы ни была создаваемая ею реальность, волшебство и сказочность обязательно будут в ней присутствовать.
В один из холодных московских вечеров Анастасия Теплицкая встретилась с Юлей в уютном марокканском ресторанчике и открыла в ней не только талантливую и увлеченную натуру, но и искреннего собеседника. Юля рассказала о сути режиссерской работы, своей страсти к сказкам и мифам, о том, каково это — видеть собственные работы на большом экране.
Artifex: Расскажи, какими были твои первые работы?
Началось все с фотографии. Я снимала на пленочный фотоаппарат, Canon 300V. Он до сих пор у меня лежит, правда, сломанный. На самом деле, это совершенно чудесная история про то, как никогда не знаешь зачем в твоей жизни встречается тот или иной человек. Я была первый раз в жизни дичайше влюблена. Мы катались на роликах, танцевали на площадях и писали друг другу письма на сто тысяч страниц. Не знаю почему, но мне искренне очень хотелось заниматься теми же вещами, что и он, понять, что приносит ему столько удовольствия. Фил писал стихи, и я стала писать. Он занялся фотографией, и я не отставала. Мне было 14. Чувства к мальчику утихли со временем, что не могу сказать о фотографии. Конечно, все движется и изменяется, но я только сейчас намеренно учусь фотографировать глазами, без камеры. Не так-то это просто! Рефлексы, рефлексы! Руки и мысли сами тянутся к фотоаппарату.
Artifex: А сейчас какая-то своя техника у тебя есть?
Да, Canon Mark II, а если что-то еще нужно, то можно взять в аренду. Но сама я как оператор сейчас очень мало работаю. У меня недавно появилась своя команда, они классные. Мы вместе пока всего пару месяцев, но потихоньку срабатываемся.
Artifex: Должно быть сложно собрать всех необходимых людей в одном месте и каждому объяснить, что ты хочешь в итоге получить?
Мне немножко сложно доверять. Потому что я знаю, как сделаю сама, а как сделает другой человек — не знаю. Теперь, когда у меня есть команда, мы пытаемся привыкнуть друг к другу. Они ругаются, что я никому не доверяю, но я ничего не могу поделать. Надеюсь, скоро это изменится.
Artifex: Ты сказала, что сейчас чаще выступаешь именно в качестве режиссера. Объясни для людей, которые не понимают разделения обязанностей в кинопроизводстве. В чем основная задача режиссера?
Я бы выделила три профессии, которые люди не разделяют. Это сценарист, режиссер и оператор. Обычно, для всех человек с камерой - это и есть тот, кто все делает. В принципе, так тоже бывает, и я так тоже работаю. Потому что это удобно, когда ты сам все контролируешь, но, в то же время, это тяжело. У меня есть клип для Саши Виноградовой, которую я дико люблю. Там я была и сценаристом, и режиссером, и оператором-постановщиком.
Artifex: Это тот клип, где девушка поет в лесу?
Да-да. Я очень люблю сказки и мне хотелось, чтобы вокруг Саши их было много.
Artifex: Я видела бэкстейдж фотографии. Особенно понравилось, как она лежала в листьях папоротника и мхе…
…у себя на кухне! Рядом требовала внимания ее шестимесячная дочка, а няня настойчиво напоминала, что у нас только 15 минут. А я кричала: «Как 15 минут?! Саша, ложись! Быстро мох на лицо!» (смеется).
Artifex: Надо же! Сначала я была уверена, что она действительно лежала в лесу.
Настоящий лес был, но там, где общие планы. Мы снимали под Звенигородом, вывозили туда все инструменты, генераторы, свет. Было очень много техники.
Artifex: Нескромный вопрос: кто все это спонсирует?
По-разному. Если речь идет о коммерческом проекте, то спонсирует заказчик. Но самое интересное — это когда встречаются люди, нравятся друг другу и говорят: «Давайте сделаем вот такую классную вещь». Так же было с Сашей. Мы собрали какие-то деньги, довольно небольшие, и сделали все своими силами. Я сама снимала и монтировала практически все.
Artifex: Что-то мы отвлеклись. Мы говорили о работе режиссера.
Да. Есть сценарист, он пишет какой-то рассказ, историю, сценарный план. Так появляется литературный сценарий. Хотя в моем случае, обычно у меня самой появляется идея, а под нее уже разрабатывается сценарий со всеми его хитростями и драматургией. Этот сценарий потом утверждается либо продюсером, либо режиссером, либо всеми вместе. Тут нет строгого правила. Режиссер — это тот человек, который видит и держит в голове представление, как сделать так, чтобы все вместе было красиво, целостно и объединено общей идеей. Он рисует раскадровку, пишет режиссерский сценарий. Режиссерский сценарий — это когда буквально по кадрикам все прописано. Потом подключается оператор, с которым все прописывается еще более детально. Оператор вносит свое видение, как лучше снять: какие использовать ракурсы, какой свет. Пустить ли дым, чтобы все было чуть приглушенным, или построить какую-то сумасшедшую конструкцию, где камера будет летать. Это всегда совместный труд. Каждый делает так, чтобы было красиво, поэтому очень важно доверять «красиво» другого человека. А это так страшно! (смеется).
Artifex: Бывало такое, что планировалось что-то одно, а получилось совсем иное?
Я стараюсь не ожидать чего-то конкретного, иначе потом будут одни расстройства. У меня есть представление, скорее чувственное, о том, каким должно все получиться, и я стараюсь держаться максимально близко к этому. Но, наверное, однажды выхлоп от фильма оказался сильнее, чем я ожидала. Это случилось, когда я совершенно случайно выиграла грант на обучение режиссуре. Ко мне приехала подружка-танцовщица из Питера, и мы решили что-нибудь снять. Тут я увидела, что через два дня заканчивается конкурс на пятидесятипроцентную скидку в Академии Коммуникаций Вордшоп на курс режиссуры музыкального видео. И мы с ней интуитивно что-то сняли, после чего меня и позвали учиться. Все случайное — самое лучшее в жизни!
Artifex: Это ты про фильм No tears in big city?
Да, он самый. Это моя первая режиссерская работа. До этого как-то не было желания снять полностью что-то свое.
Artifex: Я знаю, что после этого у тебя было много разных интересных сотрудничеств…
Как режиссер я работаю не так уж давно — каких-то года три, и в основном с молодыми и смелыми коллективами. У меня же все такое несколько… специфическое. Я этот стиль назвала «магическим символизмом». Не знаю, есть такой термин или нет, но, мне кажется, это очень похоже на определение того, что я делаю. Когда-нибудь я дорасту до больших работ, но пока пытаюсь найти баланс между такой сумасшедшей сюрреалистичностью, которую я люблю, и чем-то более коммерчески востребованным. Я очень надеюсь, что скоро смогу разделить свое творчество на нечто совершенно свободное и то, что может быть приятно и полезно одновременно.
Artifex: Ты думала снять полнометражный фильм?
Да, я готовлю фильм, но не могу пока особо ничего об этом говорить. Это как ребенок, которого я очень люблю и за которого сильно волнуюсь. Это должна быть экранизация одного французского комикса, созданного совершенно волшебным человеком и удивительным художником. Фильм будет про воображение, одиночество и наивность. Про чистоту сознания и социум. Какой была бы наша жизнь для человека, который никогда ее не видел? Грубо говоря, если бы человек упал с Марса, как бы он смотрел на все вокруг? Как бы слышал музыку, которую никогда не слушал? Пробовал дружить, если никогда не дружил? Что бы почувствовал мужчина, когда бы увидел женщину в первый раз? Мне очень хочется попробовать понять.
Artifex: Это перекликается с твоим коротким фильмом Light, где акцент сделан на звуки.
Да, есть немного.
Artifex: Кстати, почему Light, если в центре внимания звуки?
У меня было такое ощущение. Каждый воспринимает этот ролик по-своему, но, для меня героиня этого фильма — как свет. Она чистая. Если весь город такой суетной, полный лишнего шума, то она — это такой лучик, который способен фильтровать то, что он слышит и видит. И в конце, когда она уже перегружена звуками, то решает сама «назначить» другие. Это как бусы. Ты идешь по городу и собираешь звуки, как бусины, один за другим. Было очень странно, сложно, но невероятно интересно работать над этим фильмом.
Artifex: Все эти звуки записывались на месте или уже потом, в студии?
Мы все сняли за два дня, а потом еще три сидели у композитора, параллельно писали саундтрек и монтировали. Потому что было непонятно, как писать музыку, если нет монтажа, и что монтировать, если нет звуков. Есть такой фестиваль - «Святая Анна». Мои мастера из Академии каждый год проводят режиссерский воркшоп. Я ездила три года подряд, очень его люблю. Это нереально круто, когда за неделю тебе из ничего нужно снять фильм. Такой адреналин! Хочется сказать: «Я вам сниму, станцую, я вам все сделаю, только покажите меня на большом экране! У меня будет очень крутой фильм!». Это был именно такой случай. Возможно, именно сжатые сроки не оставляют времени думать и творчество получается очень чистым, из самой души.
Artifex: Расскажи, пожалуйста, побольше про магический символизм, который ты упоминала.
Есть магический реализм - это довольно-таки общепризнанное направление. В моем представлении, магический реализм — это такое направление в искусстве, которое показывает многогранность реальности, неоднозначность происходящего. Так сложно это словами объяснять… можно я нарисую? (смеется). У меня не особо получается делать все реальным, натуралистичным.
Artifex: Разве это плохо?
Я просто не понимаю, зачем мне делать что-то реалистично. У меня всегда была такая логика: зачем рисовать то, что можно сфотографировать? Рисовать надо так, как ты видишь, как ты чувствуешь и представляешь. Это должен быть только твой внутренний особенный мир, который другие не видят. И так же с символизмом. Я думаю, что все не просто так в жизни, все вокруг связано, а мифология и символы помогают нам с этим разобраться. Или наоборот — закопаться по уши! (смеется). Через сказочность это показать проще всего. Не даром издревле все самые важные вещи передавались из поколения в поколение в устных волшебных сказаниях.
Artifex: Символы, которые ты используешь, носят личный характер, или ты прибегаешь к общепринятым символам?
Всегда по-разному. Но в основном это личные смыслы, конечно. Скорее даже, это что-то интуитивное. Все зависит от задачи. Если речь идет о самовыражении, то это будут полностью мои, понятные только мне штуки, на которые человек смотрит, не понимает, что происходит, но ощущение складывается какое-то целостное. Толстой говорил, что искусство — это когда благодаря той или иной художественной форме зритель переживает чувство, испытанное творцом дважды: впервые и во время создания произведения. Например, тебя переполняет любовь и ты рисуешь обнаженную фигуру, наполняя ее этим же чувством. Если зритель, посмотрев на нее, тоже почувствует любовь, то это здорово, это и есть искусство.
Artifex: Какими чувствами ты сама хотела бы «заразить» зрителя? О чем твои работы?
Обычно это «об актуальном». Что в душе происходит, какие вопросы тревожат на данный момент. Хочу чтобы люди задумывались о каких-то не повседневных, но очень важных, личных, настоящих вещах. Я очень хочу, чтобы люди чаще радовались и улыбались. Пусть даже через смех: мол, смотри какой бред на экране! Смеются же, а смех продлевает жизнь.
Artifex: Давай вернемся к сказкам. Ты сказала, что любишь их…
Да, я вообще про сказки. Но я больше люблю сказки не детские, а взрослые. Такие, которые интересны и темой, и моралью. Все началось с «Лабиринта Фавна», это один из моих самых любимых фильмов. Режиссер Гильермо Дель Торо также был одним из продюсеров этого фильма, потому что большим продакшенам страшновато спонсировать такие проекты. Это некоммерческий фильм. В нем маленькая девочка попадает в волшебный мир с совершенно чудесными монстрами, в то время как параллельно в реальном мире идет война. И на контрасте с очень жестокой военной реальностью этот сказочный мир становится еще ярче. Не так давно вышли невероятной красоты «Страшные Сказки» Маттео Гарроне, есть еще классный фильм Тарсема Сингха «Запределье», фильмы Тима Бёртона, Жан-Пьера Жене, Терри Гильяма… И это только из современников. Волшебные истории снимают не так много, как мне бы хотелось, но я надеюсь вскоре поддержать ряды этих бравых людей.
Artifex: Ты говорила, что один из твоих фильмов уже показывали на большом экране…
Меня показывали в Новой Зеландии, в Берлине дважды, в Бухаресте и еще где-то. В Москве недавно был маленький фестиваль. Еще меня показывали на фестивале «Святая Анна», где мы, собственно, все и снимали. А еще есть очень смешная история, когда мой фильм показывали в Мариуполе! Для меня это было очень странно, потому что я не думала, что мой сюр может быть интересен людям в Мариуполе. Но это приятно, что уж там.
Artifex: Какие ощущения?
Восторженные! Сам факт, что люди увидят мою работу, что я не зря все это делала — это такой кайф! Это так страшно и волнительно! Момент круче был только, наверное, когда я поняла, как сильно я люблю свое дело. Я тогда снимала свою дипломную работу. Все началось с картинки в голове: маленькая девочка в белом платье одевает какую-то рыбу на голову коленопреклоненному юноше. Вокруг этого родился клип, сейчас у него 12 тысяч просмотров на Vimeo.
И когда, стоя рядом с оператором, я увидела на мониторе эту картинку из мой головы, я, как псих, скакала, орала и визжала от радости. Очень волнительно, когда картинка из твоей головы становится зафиксированной, и другие тоже могут ее увидеть. Это трепет и счастье.
Вот иногда думаешь: «Какую же шизофрению я снимаю…». Но находятся же люди, которые верят в меня, поддерживают мои проекты, помогают. Это что-то нереальное. Это очень, очень по-настоящему.