Джованни Баттиста Тьеполо. Часть 1
Если Венеция прикрывала свои проблемы маской и пляской, то Джованни Баттиста Тьеполо (Giovanni Battista Tiepolo) своим творчеством создал для неё еще одну, самую искусную. Маску из воздуха, света и полутонов, радости жизни и здоровой иронии, чтобы не казаться простоватым. Как и Венеция, художник в своих картинах как будто говорит: «Не относитесь ко всему этому серьезно. Это просто красиво, не нужно драматизировать».
Это тем более интересно, если учитывать то, что Тьеполо часто использовал мифические и библейские мотивы. Но в его исполнении герои мифов и легенд становятся лишь полупрозрачными пятнами, частью цветосветовой композиции. Художник относится к драматургии своих картин с большим вниманием и расчетом, но даже самые мрачные сюжеты он делает пронзительными не за счет действий героев. Чтобы отвлечь от сюжета, Тьеполо ставит фигуры в претенциозные позы на грани фарса. Скользя взглядом от фигуры к фигуре, зритель не чувствует внутреннего сопереживания их истории, но взглянув на композицию целиком, оказывается захвачен бесконечным пространством, светом и воздухом, приходит к пониманию истории через полутона и общую атмосферу.
Рассмотрим, к примеру, его фрески во дворце князей-епископов, Вюрцбургской резиденции. Тьеполо пришло приглашение от франконского епископа Грейфенклау. Соблазненный гонораром и масштабом проекта, он тут же отправился в переход через Альпы на Юг Германии, в федеральные земли Баварии, в город Вюрцбург.
С собой он прихватил двух сыновей, Лоренцо и Джованни Доменико, уже ставших к тому моменту верными помощниками отца. Вюрцбургская резиденция – детище величайшего архитектора барокко Иоганна Вальтасара Неймана, а так же один из самых амбициозных архитектурных проектов XVIII века. Но в плане росписи внутреннего убранства все никак не клеилось. Первый приглашенный художник, некий Висконти, прокутил весь аванс и не нарисовал ровным счетом ничего. Следующий – Йохан Цик, расписавший «Садовый зал» резиденции, не зарекомендовал себя способным выполнить весь объем работ в надлежащем качестве. Тогда выбор пал на итальянскую знаменитость, Джованни Баттиста Тьеполо.
Нейман и Тьеполо! Барокко и рококо. Сначала ему поручили нарисовать несколько фресок над парадной лестницей, но епископ был в таком восторге, что предложил Тьеполо остаться в Вюрцбурге еще на три года.
Это привело к созданию цикла фресок, общей площадью 60 квадратных метров! Можно нудно перечислять имена героев фресок императорского зала, посвященных правлению императора Священной римской империи Фридриха I Барбароссы, расписывать политическую актуальность и тонкость работы Тьеполо относительно ситуации в Германии и то, какие выводы делали гости епископа, глядя на потолок. Можно смаковать триумф и общеевропейскую известность, которую принес художнику этот заказ. Но, как всегда у Тьеполо, все это - лишь часть цветосветовой композиции.
Главное то, что свод потолка теряется в бесконечной глубине неба и вся тяжесть Вюрцбургской резиденции оказывается висящей в невесомости. Нет абсолютно никакого сомнения – это не потолок, а портал в мир магии и чудес. Это, кстати говоря, то, что единодушно отмечают все критики и ценители искусства Тьеполо – умение преобразовывать геометрию пространства. За его фресками невозможно понять реальную форму свода, это не камень и краска – это мастерски созданная иллюзия глубины и невесомости. Именно оптическая иллюзия, подобная в некотором роде современной технологии 3D.
Жизнь Тьеполо – это жизнь трудяги. Многие критики осуждают его за мелодраматичность и безыдейность живописи, но это далеко не так. Имея за спиной великое барокко, он пошел собственным путем. Это становится понятно, если посмотреть, как менялся художественный взгляд Тьеполо в молодые годы. Находясь в учениках у Лаццарини, он под влиянием Караваджо и Пьяццета написал «Триумф Давида». Резкие контрасты, мало действующих лиц, каждая высвеченная из темноты деталь обретает пронзительную драматичность. Чем не классика «тенебризма» эпохи барокко? И это в годы ученичества!
Тьеполо был признанным мастером монументальной живописи, но также обращался и к другим жанрам. Его рисунки не уступают живописи и высоко ценились, как при жизни художника, так и в наши дни. На современном аукционе, рисунок "Пульчинеллы готовят на обед клецки с пармезаном" стоит больше пятисот тысяч долларов.
Рисунки Тьеполо выделяются по тому же принципу, что и большие полотна - они наполнены светом и воздухом, создается ощущение тонкой игры цвета и полутонов, хотя это лишь карандаш, уголь и тушь. Офорты Тьеполо также пользовались заслуженным вниманием. Особенно известны два цикла: "Вари Каприччи" (всяческие причуды) и "Скерци ди фантазия" (шутки фантазии).
Офорты "Вари Каприччио" оказали свое влияние на Франсиско Гойю и его цикл "Капричос". Так же как и Тьеполо, Гойя осознавал, что понять сюжет сходу будет непросто и дал письменное объяснение под каждой работой.
Также Тьеполо любил создавать портреты. Он рисовал на заказ венецианских купцов и чиновников, рисовал моделей, обращался к мифологии и классическим сюжетам. Его портрет "Женщина с попугаем" наполнен иронией, флиртом и кокетством в лучших традициях рококо.
Но время шло, пространство в его живописи расширялось, наполняясь светом, героями, игрой, тонкой иронией и мелодрамой. Умея виртуозно и чувственно копировать чужой стиль (Архиепископ Климентий Август поражался сам себе, когда без колебаний и с удовольствием отвалил Тьеполо невменяемую сумму за «Видения Святого Климентия», хотя это была всего лишь копия Веронезе. И, кстати говоря, копия стоила дороже оригинала!), Тьеполо смог собрать под кисть всю мощь великой итальянской живописи и пропустить через собственное видение.
«В истории барокко Тьеполо такой же предел, как Рафаэль или Тициан в Ренессансе. Он соединил в себе все преимущества искусства своего времени, все его знания и при этом в своем творчестве ни на минуту не переставал быть радостным и свободным…» — Александр Бенуа.
Тьеполо рисовал настолько большие картины, что если поставить их все рядом, кажется возможным заботливо прикрыть ими всю Венецию, словно веером, а воздуха и глубины в них хватит, чтобы заменить ей небо. И, разглядывая образы Тьеполо, словно созвездия, можно понять, почему, имея возможность игнорировать Венецию и даже подчинить ее, корабли со всей Европы держали туда курс, словно в объятия женщины, про которую все знают, кто она, но по негласному договору убьют любого, кто скажет это вслух.
В последний этап жизни, когда его пригласил ко двору Испанский король, Тьеполо сетовал:
«Странно, что внешняя политика Венеции выражается в том, чтобы отправлять лучших своих художников за границу»
Он не хотел оставлять родной город на такой долгий срок, но приглашение короля равносильно приказу, и ему пришлось подчиниться. В итоге опасения оправдались: Тьеполо оставался в Мадриде вплоть до своей смерти, в 1770 году.