XIX век в архитектуре – период изысканного разнообразия, постепенной трансформации устоявшихся и появления новых стилей. Но совмещение нескольких стилистических особенностей – это не то дело, с которым может справиться каждый. Поэтому искусствоведам не оставалось ничего другого, как признать новую тенденцию полноправным направлением в архитектуре и дать ей название. Так и появилась эклектика.
Эклектика – термин звучный и красивый. Он передаёт саму суть данного направления, ведь архитекторы, обращавшиеся к ней, должны были умело сочетать в одном здании элементы нескольких стилей. Необарокко, ампир, неоренессанс, псевдорусский стиль – творческий подход к оформлению строений впервые стал официально неограниченным.
Сталкивались ли те, кто решил работать в стиле эклектика, с какими-либо подводными камнями? Не вызывали ли они неодобрение у людей в Европе, привыкших к чётко установленным канонам и определённым рамкам? Безусловно, было и такое. Общество ещё не было готово к архитектурному разнообразию в концепции одного здания. Сейчас, когда XXI век не возбраняет микс из абсолютно не похожих друг на друга направлений, нам сложно представить, каково было критикам середины XIX века. А между тем, новые здания казались инородными, неправильными, а сознание отказывалось принимать их за произведения искусства. Существует скептическое мнение, что появление эклектики как стиля связано с упадком в архитектуре, но можем ли мы согласиться с этим, глядя на шедевры того времени?
В 1830-1890 годах люди в Европе желали украсить улицы, сделать их максимально парадными и красиво обустроить новые жилые кварталы. Поэтому всё чаще стали обращаться к имитации классических строительных материалов. Появилось также тяготение к излишней роскоши, но лепные украшения и другие способы её воплощения зачастую смотрелись гротескно и не воспринимались всерьёз. Однако произведения великих мастеров того времени вошли в историю, ибо они восхищают своей гармоничностью.
Жемчужиной эклектики можно по праву назвать здание Парижской оперы Гарнье. Жан Луи Шарль Гарнье был не только французским архитектором периода эклектики, но и историком искусства. Поэтому неудивительно, что знания о творчестве минувших веков позволили ему, не придерживаясь заданных и нерушимых канонов, грамотно подойти к проектированию здания. Парижская опера – это эталон эклектической архитектуры в стиле «боз-ар», являющемся одним из ответвлений эклектики, которое воспевает и продолжает традиции барокко и итальянского ренессанса.
Гарнье считается идеологом данного стиля, среди характерных особенностей которого можно отметить насыщенный декор, использование барельефов и картушей, строгую симметрию. Распространялся же «боз-ар», что дословно переводится как «изящные искусства», благодаря парижской Школе изящных искусств. Там ученикам приходилось осваивать самые разные исторические стили, чтобы они могли угодить любому заказчику.
Кажется логичным, что если взять частички разных хороших вещей и совместить их, то они определённо друг другу не навредят. Представители болонской школы исходили из подобных умозаключений, используя в эклектике те стороны творчества разных мастеров Возрождения, которые казались им наиболее блистательными.
В России период эклектики принято разделять на «николаевский» и «александровский» этапы. Менялась не одна лишь политика. У архитектуры появлялись новые функции, поэтому и требования к ней становились иными. Если ампир предполагал, что постройки всех типов должны следовать единым правилам, то эклектика подразумевала уникальный подход к каждому отдельному случаю.
Архитекторы учитывали средства заказчика и предназначение самой постройки. Церковь ли проектирует мастер или же муниципальное здание? Частный ли это дом? А, может быть, речь идёт о настоящем доме-дворце, как в случае с великолепным архитектурным ансамблем Белосельских-Белозерских, построенном Андреем Ивановичем Штакеншнейдером в Санкт-Петербурге?
Одним из известнейших архитекторов первого этапа стал Константин Андреевич Тон. Среди его работ - храм Христа Спасителя в Москве, построенный в русско-византийском стиле, доходный дом на Малой Морской улице в Санкт-Петербурге, собор Рождества Пресвятой Богородицы в Красноярске (к сожалению, он был взорван в 1936 году). Русско-византийский стиль, изобретённый Константином Тоном, не прижился в русской архитектуре.
После окончания правления императора Николая I, который благоволил ему, перестали конструироваться постройки в духе Тона, но архитектор, как бы то ни было, внёс ощутимый вклад в развитие храмового зодчества.
Константин Михайлович Быковский – блестящий представитель второго этапа. Среди его творений можно назвать придел церкви Николая Чудотворца в Дербенёвском. Ее непростая история ведётся с далёкого 1635 года: церковь множество раз перестраивалась и видоизменялась, была закрыта советскими властями и вновь открыта после распада СССР. Работы по восстановлению храма ведутся и сейчас.
Константин Быковский также является автором старого здания Центрального банка на Неглинной улице в Москве. Фасад этого архитектурного сооружения был украшен лепниной и выглядел строго, но удивительно красиво.
Одним из известных произведений Быковского является храм иконы Божией Матери «Знамение» в Ховрине. Интересно, что давным-давно на месте храма была некая церковь, которую уничтожили в Смутное время, а затем восстановили и снова снесли. Быковский блестяще справился с «реанимацией» «места церковного» со столь длинной и запутанной историей. Храм выглядит аккуратно и в наши дни является украшением и изюминкой северного административного округа Москвы.
Мастером поздней эклектики считается Александр Никанорович Померанцев. Именно благодаря ему в Ростове-на-Дону появился первый многоэтажный доходный дом, принадлежавший купцу Генч-Оглуеву. В нём четыре этажа, последний из которых особенный – мансардный. В здании присутствуют элементы и готики, и барокко, и классицизма. В том же городе по проекту Померанцева было построено здание городской думы.
Итак, что же такое эклектика: хаос или гармония? Восхитительные примеры зданий этого стиля убеждают в том, что правильным ответом стоит считать второй.