Сегодня не каждый американец будет с гордостью говорить о времени, проведенном в России. Но художник Джеймс Уистлер (James Abbot McNeill Whistler, 1834-1903) когда-то с большой теплотой вспоминал о том, как провел юность в Северной столице, не уставая при этом повторять:
«Я художник и «родился» в Петербурге»
На самом деле Джеймс появился на свет в Лоуэлле, одном из промышленных городов США. А в России оказался, когда ему было всего девять лет. Сюда Уистлера-старшего пригласили для строительства железной дороги между двумя столицами. Пока отец напряженно трудился, сын весело проводил самые беззаботные годы, наслаждаясь красотами Петербурга. Уистлеры жили в доме, который располагался в непосредственной близости от грандиозных архитектурных ансамблей города.
Впечатлительный мальчик не терял времени даром и каждый день находил новые развлечения. Зимой это были коньки, на которых он рассекал по замерзшей Неве, а летом они вместе матерью устраивали водные прогулки в Царское село или Петергоф. Здесь Джеймс впервые увидел статую Самсона и Большой Каскад и навсегда влюбился в искусство.
Родители заметили расположенность сына к рисованию и нашли ему преподавателя. Ученик Академии художеств Корицкий «подтянул» своего подопечного так, что Джеймс миновал первый класс престижного учебного заведения и поступил сразу во второй. К 14 годам Уистлер убедился в правильности своего выбора и намеревался идти по намеченному пути. Но в 1849 году умер отец, и семья Уистлер вернулась в Америку. Здесь Джеймс на время остановил занятия рисованием и несколько лет учился в Уэст-Пойнтской военной академии, попутно изучая технику офорта.
Но военное образование было лишь данью семейным традициям, и Джеймс не собирался отказываться от мысли стать художником. Осенью 1855 года он попросил благословения родных на поездку в Париж, где хотел в совершенстве овладеть ремеслом в живописца. Во Франции Уистлер учился в мастерской художника-акмеиста Глейра. Дюморье, занимавшийся вместе с Джеймсом, позднее описал его в своем романе «Трильби», как ленивого «короля бродяг». Но это было явным преувеличением, потому что Уистлер часто бывал в Лувре, где учился ремеслу на произведениях Франса Халса, Веласкеса и Рембрандта. Он не прошел мимо и провокационных полотен Гюстава Курбе, которые произвели на молодого мастера большое впечатление.
С 1858 года Уистлер опубликовал «Двенадцать офортов с натуры», над которыми работал в Париже, на Рейне и в Лондоне, и офорты «Темза». Произведения, созданные в духе Рембрандта, сразу принесли Джеймсу популярность мастера художественной гравюры – направления, переживавшего до этого глубокий упадок. Но Уистлеру было принципиально важно получить одобрение от идейного наставника, господина Курбе. Это произошло после демонстрации картины «У рояля», где Джеймс изобразил свою сестру Дебору и племянницу Анни.
Художник объединил тему популярных в те времена «домашних концертов» с вечной темой материнства. Для этой работы Уистлер выбрал соответствующую сдержанную цветовую гамму, тщательно выверил соотношение света и тени и выстроил композицию по классическому стандарту, где фигура матери и дочери вписываются в треугольник, вершина которого уходит за край полотна.
От канонов классицизма Джеймс Уистлер отошел, когда писал две свои симфонии. Художественные, разумеется. «Симфония в белом № 1. Девушка в белом» вышла, что называется, комом и вызвала у зрителей только смех. Но позднее несколько повзрослевший Уистлер, успевший познакомиться с культурой Страны восходящего солнца, написал картину «Симфония в белом №2. Девочка в белом». Художник изобразил не японскую искусительницу, а рыжеволосую ирландку Джо Хайфермен. Свою постоянную натурщицу Уистлер окружил экзотическими вещами – веером, китайской вазой и ветками азалии.
Но самые глубокие чувства художник вложил в «Портрет матери», который создал в 1871 году. Колорит картины складывается из «аранжировки в сером и черном», композиция построена из прямоугольников, а черное платье женщины идеально вписывается в треугольник, одна из сторон которого совпадает с диагональю картины.
Эта работа – бесспорное доказательство сформировавшегося мастерства Уистлера. Зрелый художник уверенно рисовал большими кистями на длинных рукоятках, а мазки наносил быстрыми движениями. В качестве палитры он использовал маленький стол, в центре которого располагал белила, левую сторону заполнял желтой краской, кадмием, светлой охрой, кобальтом и лазурью, а правую – жженой слоновьей костью, краплаком и красными красками.
Примечательно, что зеленым цветом мастер не пользовался вообще. Но всегда знал, как правильно подобрать нужный тон, и учил этому своих мастеров. Джеймс Уистлер смешивал краски и хранил готовые смеси в баночках, заполненных водой. Мастер добивался гармонии и единства, поэтому всегда работал над всей поверхностью холста и избавлялся от рисунка, если понимал, что нарушил правильный строй тонов:
«Если о картине говорят: «Видно, что над ней хорошо поработали», — значит, она не закончена»