С творчеством этого необычного художника я познакомилась на фестивале «Тримурти-2015». Его эпатажные картины были представлены в галерее из Санкт-Петербурга Art for Mind. Игры разума, демонические образы и психоделические персонажи – такими я запомнила работы Евгения Маркина, известного под псевдонимом Limbic Splitter.
К счастью, в галерее находились не только картины Евгения, но и он сам. Он оказался очень интересным человеком с оригинальным мышлением и интересным подходом к жизни. Мне удалось поговорить с ним о визионерском искусстве, обратной стороне Вселенной, мистической символике и вдохновляющей музыке.
Artifex: Начну с вопроса, который, наверное, тебе задают чаще всего: почему ты взял псевдоним Limbic Splitter? Как именно тебе пришла идея проассоциировать своё творчество с этой аппаратурой для записи музыки?
«И никто никогда не узнает, что его зелёные волосы были полностью au naturel – сумасшедший результат слияния глупых генов мамы Доуп и папы Джека. Слишком много наркотиков в мамином животике. Слишком много компьютерных игр в папином мозгу. Они сделали несчастного Доупджека тем, кем он был. Безобразным, как дурной сон. Слишком одиноким. Затерянным в музыке. Смесь во всём: в мелодиях и в генах. Обитель микшированного духа».
© Джефф Нун, «Нимформация».
Лимбик Сплиттер − это не просто аппаратура для записи музыки. Это, в первую очередь, микшер, вызывающий в генах слушателя хаотические мутации. Так как я сам − результат культурного винегрета и информационной мясорубки, то и творчество моё − попытка создать выворачивающий мозг микс из семплированной семиотики, бьющей точно в цель.
Мой знакомый предложил ещё один вариант прочтения этого псевдонима: Limbic от Limbs – «конечности», а Splitter – «разрезать». Иными словами – «расчленитель». Этот вариант мне тоже нравится.
Artifex: В информации VK у тебя указано, что тебе интересно «систематическое и хаотическое исследование Вселенной». Расскажи об этом подробнее.
Я слишком заинтересован в мире и сознании, чтобы не пытаться постичь Вселенную в каждом моменте времени. Но я слишком туп и бессистемен по своей природе, чтобы стать настоящим учёным или философом. Поэтому суть моих изысканий − хаос, а цель смутная. Но я надеюсь, что это когда-нибудь пойдёт на благо для всех живых существ.
Artifex: Также у тебя указано, что ты интересуешься тханкописью. Ты сам рисуешь в этой манере или просто увлекаешься изучением чужих работ?
Чтобы сказать, что ты по-настоящему занимаешься тханкописью, полагаю, понадобится предварительно не один год мыть полы в Дацане и получать по пальцам от Ламы. Ну, либо пройти обучение у именитого европейского мастера. То, что я делаю, по сути, является профанацией по отношению к традиционной тибетской живописи. Но это также и часть моей правды − я рисую то, что вижу в некотором метафизическом пространстве полёта фантазии. И то, как тибетские и непальские мастера живописи изображают своих Божеств, очень близко к этому.
Согласно буддийскому мировоззрению, Тела Радости (Самбхогакайа), обладают формой, сотканной из ясного радужного света, в основе которого Изначальная Пустота. О связи искусства и мистического переживания в формах человеческого представления о запредельных мирах можно также почитать в эссе Олдоса Хаксли «Ад и Рай».
Что касается изучения чужих работ, я постоянно выискиваю какие-то новые образцы для вдохновения, а также пользуюсь «Энциклопедией Тибетских Символов и Орнаментов» Роберта Бира (впрочем, как и многие). Однажды мне посчастливилось показать ему одну из своих работ, и она, вроде бы, даже получила некоторое одобрение.
Artifex: Многие твои полотна довольно демонические. Почему?
Человек познаёт окружающий мир через опыт − приятный и не очень. К милому и светлому он естественным образом тянется сам − иначе никак, ведь это нравится. Но в таком случае картина получается неполной − вот тут-то и приходят на помощь всякие демонические изображения. Это обратная сторона мира.
В действительности это даже чуть более сложный механизм. Ведь кроме очевидного, бурного стремления жить (либидо) у нас есть и скрытая программа − стремление умирать (мортидо). Всё лунарное, загробное и потустороннее, что есть в культуре и сознании, приходит к нам оттуда. А там, где либидо и мортидо вступают в союз, неистовую пляску (Danse Macabre), возможно, рождается первый шаг к осознанию недвойственности мира.
Artifex: На твоих картинах довольно много женских образов. Они, опять же, несколько демонические. А какие женщины тебе нравятся в обычной жизни?
Мне нравится то, что не относится к обычной жизни. Хотя, я не очень понимаю критерии «нравится» и «обычная жизнь». Если речь идёт о моих сексуальных предпочтениях, то в мысленном упражнении я охватываю желанием всю Вселенную, даже небо, даже… Мне близки люди, которые сияют своей звёздной природой из черноты окружающего нас Гиле, рубят по гносису и не стремаются потусить на кладбоне культуры. Что касается семейного аспекта, я одиночка.
Artifex: Ты часто рисуешь различную символику. Что она обозначает?
Я использую различные образные системы, смешивая, возгоняя и преобразовывая. Самый частый вопрос − про крест с тремя горизонтальными перекладинами у меня на шее. Это символ «Храма Психической Юности», художественного и магического объединения, появившегося в Британском Эзотерическом Подполье в 80-х годах. На них сильно повлияли книги и идеи Алистера Кроули, Остина Османа Спейера и Уильяма Берроуза. Деятельность TOPY была связанна с сексуальной магией, психо-практикой и индустриальной музыкой. Вышедшая из их рядов группа Psychick TV существует до сих пор. Что это значит? Процитирую их песню под названием Roman P: «Are you free, are you really free?»...
Artifex: Раз уж мы заговорили о песнях, под какую музыку тебе комфортнее всего рисовать?
Зависит от настроения, которое я хочу получить в финале. Изображение и музыка существуют нераздельно, как проявленный логос.
Музыка по большей части бесформенна, но глубоко эмоциональна. Достаточно лишь подумать о том, что математические закономерности в сочетаниях тонов и тембров могут воздействовать на нашу психику таким образом, что в итоге мы даже не отделяем музыку как звуковую абстракцию от переживаемого нами в результате эмоционального опыта!
Многие мои полотна были написаны под Coil (в особенности, альбом Time Machines, а также композиции Heaven's Blade, How To Destroy Angels и Blue Chasms/Elves), Nurse with Wound и прочий Burzbow-О 93, dark-ambient коллективы Coph Nia, Lustmord, Phurpa и тибетская ритуальная музыка в целом. В особенности же советую для ознакомления альбом Sacred Music, Sacred Dance for Planetary Healing and Worlds Purification −1991» монастыря Drepung.
Этническая музыка и стиль ritual ambient являются моим отдельным увлечением − от египетских ритмов дарбуки до якутского хомуса и женского горлового пения инуитов. Ну, а из электронного − Dark Trance, в особенности Penta и Dark Nebula, EBM/dark electro проект Wumpscut, чьи простые и эмоциональные тексты как нельзя лучше подходят под моё настроение.
Artifex: Какую информацию ты хочешь донести до зрителей с помощью своих картин?
Что есть что-то, заставляющее меня сидеть и рисовать вместо того, чтобы заниматься нормальными делами, получать удовольствие от жизни и etc. На такое явление стоит обратить внимание. Хотя бы из осторожности.
Artifex: Рисуешь ли ты флуоресцентной краской?
Иногда. Она создаёт интересные эффекты − придаёт композиции некоторый дополнительный объём и внутреннее свечение пространства и объектов. На создание флуоресцентного полотна уходит немало времени, так как я стремлюсь сделать его адекватно − смотрибельным как в обычном, так и в уф-освещении. Это требует двойной работы. Также я прибегаю к классической трёхплановой композиции, что исключает возможность работать в декоративном стиле, которым обычно выполняются психоделические полотна − с цветной заливкой и чёрной обводкой.
Artifex: Как ты считаешь, флюрные картины – это декорации для транс-вечеринок или серьёзное изобразительное искусство?
Декорации для транс-вечеринок вполне могли быть более осмысленными, если этого пожелали бы их авторы. Тогда картины вполне смогли бы претендовать на звание изобразительного искусства.
Artifex: Кем ты восхищаешься из известных художников?
Много разных имён в различных стилях, в том числе, среди повлиявших на меня... Эгон Шиле, Обри Винсент Бердслей, Густав Климт, Михаил Врубель, скульптор Лоренцо Бернини, Николай Рерих. Из более современных − Ганс Руди Гигер, Джералд Бром, Джонен Васкез − особенно комикс «Джонни, Серийный Маньяк-Убийца». Он о мрачных щупальцатых пучинах мизантропии, распространяющейся не только на окружающих, но и на самого себя. Джейми Хьюлетт − автор Gorillaz и Tank Girl, а также визуальной стороны театральной адаптации классического китайского романа Monkey: Journey to the West. Игорь Баранько − автор комикса о русском диктаторе в поисках руки монгольского Ламы-тюльку Чингиз-Хана, летающих тарелках и последнем чеченском дервише под названием «Орда».
Artifex: А кого из современных художников ты можешь отметить?
Эрик Йорк aka Tillinghast23 — автор Таро Лавкрафта, любитель Берроуза и по-настоящему оккультный график. Аркадий Эрлих aka URSA — горящий медведь. Алексей Томпсон — русский психоделический художник, веган, натуралист.
Artifex: Над каким проектом ты работаешь сейчас?
Хочу сделать свой стикербук. Думаю, в течение полугода он будет готов.
Artifex: Чем тебе запомнилась твоя выставка на «Тримурти-2015»?
Я много работал. Было очень жарко, поэтому ходил в куфие − арабском головном платке. В нём удобно в полуденный зной и в ночи, когда от реки поднимается плотный промозглый туман. С закрытым лицом чувствуешь себя, как абстрактная сила. Меньше остаётся личностного, человеческого, а это всегда в плюс, если хочешь добиться чистого, эффективного действия.
Artifex: И традиционный вопрос: что заставляет тебя улыбаться, когда грустно?
Бензопила. И улыбка Богини, конечно.
Artifex: Евгений, у нас получился довольно необычный диалог, я узнала много нового. Спасибо тебе огромное!