Талантливая художница Алёна Коган из Санкт-Петербурга представила монументальную инсталляцию с глубоким философским подтекстом на открытии IV выставочного сезона в Street Are Museum. В своей работе «Схема рождения нового мира», созданной из целлофановых канатов, она раскрыла тему социальной революции, заявленную кураторами экспозиции. Это третья работа художницы, выставленная в стенах питерского Музея уличного искусства.
Вдохновение Алёна Коган черпает из природы, внутреннего мира человека и искусства. Хотя ей интересны разные жанры и техники, последние несколько лет она работает в основном с крупноформатными инсталляциями в категории site-specific art. Среди материалов, которые использует художница, - бумага, стеклоткань, целлофан и многие другие.
Алёна Коган поделилась с Artifex мыслями по поводу открытия новой сезонной экспозиции в Street Art Museum и рассказала о своей работе.
Artifex: Сложно ли было раскрывать тему революции, заявленную кураторами выставки?
Не могу сказать, что мне было сложно – скорее, было очень интересно. В начале проекта меня спрашивали, стала бы я делать работу на тему революции, если бы не было этого проекта. И я ответила: «Конечно же, нет». Несмотря на огромный бэкграунд по данной теме и даже личный опыт жизни при социализме, для меня революция - всё равно слишком давнее историческое событие. И я понимаю, что довольно молодой человек вряд ли может рефлексировать на тему событий, которые происходили 100 лет назад так же свободно, как на тему того, что происходит сейчас.
Artifex: Как для вас раскрылась эта тема?
Организаторы дали очень широкий спектр этого термина: революция, как «революция вообще», как философское понятие. И только погрузившись в тему, я поняла, что меня больше всего интересует именно социальная революция. В начале работы меня спросили: «Что для вас революция?». И я, не подумав, ответила: «Красота!». Однако я имела в виду не красоту убийства и разрушения, а красоту неудержимой энергии, сконцентрированной в некий клин, конус, направленный удар, таран. В моём личном ощущении революция – это энергия разлома.
Artifex: Как эта идея воплотилась в вашей работе «Схема рождения нового мира»?
Обычно в работе я отталкиваюсь от идеи и места. Пространство, которое мне предложили в Музее стрит-арта, очень интересное: высокий пояс стен, два этажа, колонна посередине. Увидев его, я поняла, что это пространство обязательно должно быть включено в композицию. Глобальная идея такая: однородный материал, по-разному окрашенный и по-разному структурированный, вступает в конфликт. По сути, в инсталляции работают три формы: белая плоскость, красный клин и пустота. Разнонаправленные белые линии образуют плоскость, секущую черное пространство на две части. В моей схеме это как общественный срез или как линии жизней людей, существующих в одной временной плоскости. Линии индифферентны, они только пересекаются друг с другом, каждая из них имеет свою точку начала и конца. Белый слой заполняет все пространство. Он крепкий, но рыхлый. Он как белый шум, как неорганизованная толпа - каждый объект идет по своей траектории, несет что-то свое, но в результате хаос.
Этот же материал, напитанный красным цветом, собранный в одном направлении, разгоняемый светом, образует жесткую структуру - клин, некую угрожающую силу, налитую идеологией, ориентированную в определённом направлении которая пронзает этот индифферентный слой. Если этот клин двинется дальше, плоскость будет разорвана и слой разрушен.
На полу возникает тень от гибнущего белого слоя. Я воспринимаю это пространство как некую проекцию энергии тарана, пробивающего плоскость. Это всего лишь проекция силы, а не будущее устройство нового мира. Теневой сетчатый слой может заменить разгромленный белый. Может, но не должен, - и не факт, что это произойдет. Это некое гипотетическое будущее, проекция прорыва.
Artifex: Как удалось достичь ощущения прорыва?
Я думаю, что это ощущение дает динамика статических объектов, цвет и конечно свет. Я вдруг поняла, что прожектора тоже должны быть включены в композицию. Они создают идеологический вектор, который вдруг вышел из плоскости, превратился в какую-то агрессивную силу, выстрелил. Свет задает направление идеологии, куда движется весь этот поток.
Artifex: Почему вы выбрали именно такое цветовое решение?
Такой выбор не случаен. Я много размышляла над эскизом, читала. И в какой-то момент я поняла, что в моей работе будут три цвета. Чёрный - как цвет неизвестности и неясности грядущего будущего. Красный - как цвет агрессивно направленной энергии удара. Белый - как цвет индифферентного слоя, материала, который разрушается в процессе этого удара. Вот так определились цвета.
Artifex: А как долго вы искали подходящий материал?
Я уже много лет работаю с целлофаном и достаточно хорошо знаю этот материал и его возможности. Кроме того, мне показалось, что именно он способен идеально воплотить мою идею. Линия в пространстве - уже очень сильный художественный объект, имеющий внутреннюю динамику. А свет, падающий на целлофановые ванты, делает их похожими на оптоволокно -один из самых мощных материалов для скоростной передачи информации. Это усиливает динамику образа. Возникает целая цепь ассоциаций: линия жизни, энергетический поток и так далее.
Artifex: Как вы считаете, получилось ли у зрителей проникнуться идеей экспозиции?
В этом проекте я увидела огромную энергию. В разных работах она отображается по-разному. Были даже юмористические работы на тему революции. Но, тем не менее, мне кажется, что весь проект отразил идею энергетического взрыва. И я думаю, что люди, пришедшие на выставку, прониклись этой идеей.
Artifex: Какова была реакция аудитории на вашу работу?
Когда работа появляется перед зрителем, она начинает отдавать энергию, которую сама же генерирует. Начинают появляться моменты, которые я до этого не замечала. Я была на открытии, и мне очень понравилось наблюдать за тем, как зрители взаимодействовали с работой: входили в неё, фотографировались, трогали материал, играли со светом, изучали с разных сторон и комментировали. Я видела, что они подолгу не уходили, рассматривали пространство, в котором, по сути, нет ничего. Они находились внутри этой пустоты, как актёры и одновременно как зрители.
Artifex: А где ещё в данный момент можно посмотреть на ваши работы?
Одна из них находится в Бюдельсдорфе (Германия), проект называется NordArt, а сама инсталляция – «Крылья / Падение». Она сделана в прошлом году и до сих пор находится в экспозиции.
Кстати, в Музее стрит-арта находится ещё одна моя инсталляция – «Прорыв» - в пространстве Х1. Эта работа отлично вписалась в мощь индустриального пространства. Мне нравится работать на контрастах. Жесткая красота и запустение брошенного цеха - и непрочная и легко разрушаемая структура из бумаги и целлофана, как травинка, прорастающая через асфальт.
Ещё несколько инсталляций находятся в Le Moulin Jaune – в Арт-лаборатории Вячеслава Полунина во Франции.
Artifex: Вы моделируете свои работы на компьютере перед воплощением?
Я не создаю 3D-модели. Каждая такая работа уникальна, в этом-то и вся суть. Естественно, весь конструктив продумывается, вес конструкции просчитывается. Но работа в процессе создания всегда сама как-то неожиданно поворачивается в отношении к себе и приносит какие-то дополнительные моменты: новые идеи, образы, ассоциации.
Artifex: Что вас интересует, помимо инсталляций?
Я много чем занималась. До сих пор увлекаюсь живописью и графикой. Например, очень люблю писать этюды. Живопись позволяет мне переключить мозг на натуру, немножко сбавить темп создания собственных образов, отвлечься.
Artifex: Что заставляет вас улыбаться, когда грустно?
Это забавный вопрос. ☺ Меня ничто не заставляет улыбаться, я просто улыбаюсь – и всё. Меня вообще очень трудно заставить что-то сделать. Вот не умею я улыбаться по заказу (смеётся).
Artifex: Спасибо за интервью.