Введение в патафизику: Роберт Уайатт
В 2007 году газета Observer писала: «Нечасто выпадает случай рекомендовать широкой публике концептуальный альбом 62-летнего прикованного к инвалидной коляске марксиста-песенника с бородой. Но вам просто необходимо выклянчить, спереть, позаимствовать или нелегально скачать альбом Роберта Уайатта Comicopera как можно скорее».
Дальше – больше. Журнал Mojo включил альбом в итоговую горячую десятку, пояснив: «Трудно представить запись более оригинальную и полную жизни, созданную любым артистом в любом возрасте». The Wire назвал его альбомом года. И, наконец, Uncut провозгласил Comicopera лучшей работой Уайатта вообще.
На сегодня это последний оригинальный альбом музыканта. Пока Уайатт молчит, чему есть и субъективные, и объективные причины, о которых мы вспомним в своё время. Но что же происходило в промежуток между 1973 и 2007?
Воистину прав Гегель, утверждая, что отрицание отрицания есть двигатель прогресса. Трагическое происшествие начала 70-х в прямом смысле вернуло Уайатта к полноценной жизни.
Посмотрите на фотографию, сделанную незадолго до происшествия. На ней Уайатт запечатлён вместе с художницей и поэтессой с польскими корнями Альфредой Бенж.
Элфи (Alfie) в знаковой футболке проекта Роберта Matching Mole, Уайатт держит в руках чемоданчик с символикой группы Gong своего бывшего соратника Дэвида Аллена, а его шляпу украшает официальный значок патафизического сообщества со знаменитой спиралью. После катастрофы ничего значимого не исчезло из его жизни. Напротив, Элфи стала его супругой, похоже, на всю оставшуюся жизнь; бывшие друзья стали еще ближе, а творчество пошло по восходящей.
В 1974 году Уайатт выпускает ставший уже классическим и, вероятно, лучший свой альбом Rock Bottom. Пластинку, благодаря которой музыкант обзавёлся собственным именным глаголом to wyatt, вошедшим в обиход причастием wyatting. У альбома сразу же появились сколь горячие поклонники, столь и непримиримые недоброжелатели. Причем последних было несколько больше. Одной из привычек англичан является приобщение незаинтересованной публики к собственным интересам, проявляющееся чаще всего в пабах, когда в музыкальном автомате кто-то включает свою любимую песню, не очень задумываясь о реакции окружающих. Как выяснилось, Уайатт оказался для массы посетителей пабов чересчур мощным раздражителем. Его крайне необычная и совершенно некоммерческая музыка так воздействовала на невольных слушателей, что с тех пор «уайаттингом» называется всякое действие, предназначенное для умышленного негативного влияния на толпу. Этакая дразнилка контркультуры в адрес масскульта.
Но парадокс в том, что в том же 1974 году Роберт Уайатт умудрился попасть в самый настоящий топ-40 Великобритании и выступить в телепрограмме Top Of The Pops. Скажем честно, что вероятность такого события примерно равна вероятности победы российской сборной по шахматам в финале Лиги чемпионов по футболу над мадридским «Реалом». Тем не менее Уайатт в хит-парад попал, вдруг решив сделать кавер на суперхит американской бойз-группы The Monkees. Долгое время запись на BBC считалась утерянной, но недавно она отыскалась, и сегодня мы можем в полной мере насладиться ею.
Те, кто хоть немного разбирается в истории рок-музыки, сразу же обратят внимание на состав аккомпанирующей Роберту команды. За барабанами - Ник Мэйсон (Pink Floyd), на акустической гитаре - Энди Саммерс, в скором будущем ставший суперзвездой в составе The Police, на гитаре - Фред Фрит (Fred Frith), вместе с группой Henry Cow основавший одно из самых неортодоксальных направлений в современной музыке – RIO (Rock In Opposition). И, наконец, на бас-гитаре - Ричард Синклер, музыкант, отыгравший практически во всех легендарных коллективах кентерберийского рока (Caravan, Camel, Hatfield And The North). Собственно говоря, чему тут удивляться? Это и есть «галактикос», «Реал Мадрид».
Как же Уайатту удалось собрать такой могучий состав для исполнения незамысловатой песенки? Секрет прост. Уайатт вспоминал:
«Я подумал, что если бы не Нил Даймонд, реальный автор I’m A Believer, написал её, что если её бы написал Маккой Тайнер? Какими бы были аккорды?»
Маккой Тайнер – пианист-виртуоз, известен своей работой с Джоном Колтрейном, а также безумно технически сложными партиями. Уайатт грустно шутил:
«Наша инновационная музыка схожа с Эсперанто. Мы создавали этот невероятный новый язык… но кто, чёрт побери, станет им пользоваться?»
Но тут он ошибался. Вероятно, до сих пор Роберт Уайатт не до конца осознает масштабы своей известности. Да, он не поп-звезда, число его поклонников не измеряется сотнями миллионов. Хотя как на это посмотреть.
В 2004 году в дом к Уайатту приехала находившаяся тогда в самом зените мировой славы Бьорк. Она попросила его спеть для ее нового альбома Medulla. Роберт спел, Бьорк была в восторге, ей хотелось еще, но она пока не представляла, что именно. Тогда Уайатт предложил ей воспользоваться новым инструментом, к появлению которого он тоже был причастен. В конце 60-х на рок-сцене был очень популярен электромеханический клавишный инструмент под названием меллотрон. Звук создавался при помощи магнитофонных лент по одной на каждую клавишу.
В двухтысячных электроника позволила усовершенствовать процесс. При участии Брайана Ино Уайатт создает голосовой «трон» — свой для любого исполнителя. Нужно просто спеть все ноты по отдельности, записать их, а потом играть голосовыми нотами на клавишах. Уайатт пропел для Бьорк две октавы и благословил её.
За открытием летних Олимпийских игр в Афинах следили миллиарды людей на всей планете. Бьорк принимала участие в церемонии, исполнив новую песню Oceania. Уайатт был потрясён, услышав в финале композиции свой голос, сыгранный на «Уайаттотроне».
«Это был единственный случай в жизни, когда я пел перед такой аудиторией», — говорил он.
В 2003 году произошло еще одно невероятное событие. Альбом Уайатта Cockooland был номинирован на самый престижный музыкальный приз Великобритании Mercury, вместе с такими исполнителями как Эми Уайнхаус, «Кин», «Франц Фердинанд». Похоже, что «непотопляемый корабль» мэйнстрима столкнулся с айсбергом, настолько его имя выглядит посторонним в этом списке. Приз он всё же не получил, его забрали юные рокеры Franz Ferdinand из Глазго, что было логично. Но ведь Уайатт был в пятёрке избранных, а Уайнхаус после церемонии с восторгом рассказывала, что ей удалось заполучить его автограф!
Похоже, это был нетривиальный способ канонизации музыканта, его введение в ранг бессмертных обитателей всеанглийского рок-Олимпа. Будто бы осуществился его сон, запечатленный на обложке альбома Shleep 1997 года.
Роберт Уайатт стал живой легендой. Его было за что мифологизировать. В разгар тэтчеризма он вступил в коммунистическую партию Великобритании, поддерживая её самое левое крыло. Пока Тэтчер вела войну на Фолклендах, Уайатт выпустил сингл, где спел песню времен Второй мировой войны Stalin Not Stallin («Сталин не дремлет»), за что удостоился титула сталиниста. Он посвящал песни Че Геваре, пел кубинские революционные гимны, словом, всячески демонстрировал свою «приверженность» традиционным консервативным взглядам. После отставки Тэтчер он из партии вышел, но ничуть не жалеет о тех годах.
Оскароносный композитор Рюити Сакамото, тоже приглашавший Уайатта исполнять вокальные партии в своих сочинениях, утверждал, что у Роберта самый грустный голос на всей планете, из чего, правда, не следует, что он исполняет только грустную музыку. Достаточно поглядеть на обложку второго альбома Matching Mole, чтобы понять, что Уайатт и юмор если не родственники, то близкие друзья.
То есть, не особо рискуя, можно утверждать, что Роберт Уайатт стал самым известным из всех «неизвестных» музыкантов, тех, кто никогда не ставил перед собой цель оказаться на вершинах чартов и на обложках глянцевых журналов. У него была масса доказательств всемирного признания.
Но это никак не помогло ему преодолеть природную застенчивость. Будучи уже на протяжении десятилетий в числе самых уважаемых в профессиональном мире музыкантов, Уайатт как-то попал на выступление палестинского саксофониста Гилада Ацмона. После концерта Роберт написал восхищенную записку исполнителю, в которой попросил о встрече, а о себе добавил: «я – музыкант-любитель». И хотя после он пояснил, что для него «любитель» тот, кто занимается чем-то не из-за денег, а из-за любви, всё же, всё же, всё же…
Тут придется вспомнить об одном щекотливом обстоятельстве. Уайатт признавался, что ни одной своей песни он не написал, будучи трезвым.
«Я должен превратиться в нарциссистичного эгоманьяка, чтобы осмелиться сочинять музыку», — сокрушался он.
С годами перерывы между его новыми альбомами только увеличиваются, ныне он молчит 10 лет. Что ж, это значит, что он ведёт праведный образ жизни.
Больше десяти лет он не появляется на сцене. Причина та же – застенчивость. Зато если появляется - это всегда праздник, к которому причастны многие выдающиеся музыканты. Вот две иллюстрации на эту тему, одна из 1974, другая из 2007. Скажи мне, кто твой друг…
Кто же такой Роберт Уайатт? Можно ли охарактеризовать его одним словом?
Думаю, можно. Он – патафизик.