Смелость и остроумие всегда должны возбуждать по крайней мере любопытство среди окружающих. Илья Жарков, несомненно, обладает этими качествами (помимо превосходного мастерства и свойственного творческим натурам стремления к необычным экспериментам). Сегодня я хочу привлечь ваше внимание к его довольно эпатажным работам, которые вызывают недоумение, мечущееся между отвращением и восхищением.
Идея совмещения разных стилей в татуировке сама по себе уже не нова. Вспомнить хотя бы старую добрую треш-польку, которая базируется на коллажировании, что само по себе подразумевает разную технику изображения. Но Илья довел мыль о комбинировании до абсурда. Он остроумно объединил не просто непохожие, а полярные стили: реализм и то, что и стилем-то назвать сложно, – примитив, детские каракули, графичная интерпретация неумелыми детскими ручонками окружающей действительности.
В литературоведческих кругах работы Ильи, наверное, охарактеризовали бы оксюмороном или даже гротеском. В сфере дизайна и изобразительной деятельности – эклектикой или китчем.
Поскольку культурологическим анализом татуировки пока еще никто толком не занимался (для этого надо, чтоб среди академиков и прочей научной знати, которая раздает ярлыки, завелось побольше забитых старичков), творчество тату-мастеров какими-то особыми понятийными терминами не наделили. Обходимся как-то устоявшимися, хотя и весьма условными обозначениями стилей – да и ладно.
Одно можно сказать точно: работы Ильи Жаркова – модернизм чистой воды. Да-да, тот самый, который «пощечина общественному вкусу»; который играет на чувстве справедливости обывателя, разрушая его понятие прекрасного; который понятен не каждому, да и не стремится. Только у Ильи, согласно духу времени, он оброс таким толстым слоем иронии, стеба и цинизма, что находит-таки понимающих ценителей-современников.
Забавно, конечно, что в сфере татуировки, которая сама по себе еще не завоевала высоколобого почтения, уже появляется свой авангард, разрушающий догмы, вносящий лихой деструктив в классические нательные изображения. И вдвойне замечательно, что с помощью тату-искусства именно человек с машинкой говорит новое слово, поддерживаемый своеобразными «кожаными» меценатами, которые позволяют ему самовыразиться.
Я не хочу углубляться в расшифровку странных образов в работах Жаркова: порой они напоминают картины Босха с уродливыми непонятными существами, соединяющими в себе черты и фантасмагоричного, и натуралистичного, что делает их еще более пугающими; порой явственно считывается сюрреализм Дали. Но всё это – дело узкого и до интимности тонкого взаимодействия мастера и заказчика. Вы можете понаблюдать и проанализировать их сами согласно своему жизненному опыту и знаниям – и все равно наверняка ошибетесь с трактовкой.
В нашей стране высоко ценится реализм и всегда под сомнением авангардные изобразительные техники и формы. Это вечно и неистребимо. Можете посмотреть победителей любой тату-конвенции (к счастью, теперь делают несколько номинаций в разных стилях). Ведь и в сфере татуировки есть свои «авторитетные» экспертные мнения и своя элита с неизбежным снобизмом и псевдо-академизмом.
Илья Жарков нагло играет с этими устоявшимися порядками, нивелирует ценность мастерской работы, добавляя к прекрасно выполненному реализму жирные абстрактные и примитивистские линии, кажется, напрочь перечеркивающие все старания. Это его бунт против правил, его ответ застойным умам, его вклад в продвижение татуировки в область искусства. Еще сильнее это проявляется, когда Илья использует элементы оригинальных картин великих мастеров.
Тут сразу вспоминается история с братьями Бурлюками. Когда отец возмутился, что тратит огромные деньги на обучение детей в художественных училищах, а они балуются мазней (кубизмом то бишь), которую он сам левой ногой сделал бы лучше, Давид пошел и за три часа накропал главе семейства пейзаж не хуже Левитана, чем доказал, что его «мазня» – не от неумения или нежелания учиться, а личный выбор, это его манифест как художника, как человека нового взгляда.
Илья начинал с менее радикальных смешиваний в тату-изображениях. Да, реализм всегда присутствовал в его работах как некая отправная точка для «сознательной» части образа. Остальное он дополнял геометрией и более структурированными формами, чем теперь.
Интересно наблюдать через работы, как со временем раскрепощается человек, отрекаясь от того, что будет хорошо принято и востребовано, находя в себе силы следовать своему творческому порыву без оглядки на понимание и одобрение общественности.
Здесь самое время поговорить и о владельцах татуировок. Почему-то в рамках рассказа о татуировщике их не принято учитывать, считая лишь безликими холстами. Однако если брать подобного рода экспериментальное творчество, если рассматривать татуировку как некое шоу-демонстрацию, то их вполне можно считать сотворцами. Ведь это их смелый дух и нетривиальный взгляд дают возможность художнику воплощать свои идеи. Это они несут в мир весь тот эпатаж, который татуировщик вложил в свою работу, и по сути являются соучастниками необычного чернильного перфоманса.
