На российских и зарубежных вернисажах и ярмарках можно встретить человека, который, подобно эксгибиционисту, распахивает полы пальто, демонстрируя зрителям искусство. На подкладке, словно на стене музея, висят миниатюрные картины современных художников. Это галерея «Пальто», созданная Александром Петрелли и группой «Перцы» еще в 1995 году. С тех пор он продолжает в эксцентричной манере знакомить зрителей и потенциальных покупателей с художниками, заслуживающими внимания.
Александр Петрелли родился в 1968 году в семье геодезистов. В 13 лет он познакомился с группой одесских художников, и с тех пор искусство остается основой его жизни. В рамках галереи «Пальто» с ним сотрудничали такие художники, как Олег Кулик, Зураб Церетели, призеры премии Кандинского, венская группа «Желатин» и многие другие. За время своего существования галерея «Пальто» представила более 400 выставок и появилась на десятке крупнейших ярмарок искусства. Александр Петрелли рассказал Artifex о том, как появилась идея галереи, какова ее цель, и как отечественный рынок искусства отличается от зарубежного.
Artifex: Как вам пришла идея такой галереи?
Благодаря режиссеру Леониду Гайдаю. У него в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» есть эпизод со спекулянтом радиодеталями. И вот мы с группой товарищей просматривали этот фильм, выпивали, шалили, и вот: «Саша, давай откроем у тебя в пальто галерею». Ну вот и открыли, двадцать пять лет назад.
Artifex: Какие были самые необычные реакции?
Необычных не было. Люди либо игнорируют, либо радуются, либо дают советы, глупые, преимущественно. Особенно раздражает, когда рекомендуют быть голым, хочется дать по башке такому советчику.
Artifex: А почему выбрали именно пальто?
Потому что удобно размещать. Потом был такой период, как раз вот девяностые, в Москве открывалось много галерей, там целый кластер такой, я не знаю, как назвать это правильно, в общем, что-то там на Якиманке. Там много было галерей, их сейчас уже нет почти всех: «Эльман», «Школа», «ТВ галерея», «A3 галерея». В общем, как-то стала развиваться институция галерей вообще как таковая. Тогда это воспринималось немножечко... и до сих пор, собственно говоря, галерейная система, она больше как игра. Так что давайте играть, вот вы будете художниками, мы будем галеристами, и это и пародия, и полемика и просто дружеская шаловливость.
Artifex: Какова цель вашей выставки? Случайным людям продемонстрировать искусство?
Нет, не случайным. Вот ни в коем случае не случайным, то есть я не хожу так по городу, я не хожу так в метро. Исключительно на каких-то крупных событиях. В девяносто шестом году появилась как раз (очень удачно совпало) первая ярмарка — «Арт-Москва» называлась. Ну вот сейчас наследник — это Cosmoscow . Галерея пальто уже существовала и там получила развитие свое. А вообще, цель, ну как в галерее — показать художника, но, опять же, не случайным людям, а зрителю, который пришел на какое-то мероприятие, который хочет что-то узнать. Вот показать художника и продать, конечно.
Artifex: То есть художник договаривается с вами заранее?
Да, как и в любой другой галерее, то есть мы созваниваемся, встречаемся, договариваемся о проекте, обсуждаем, художник делает выставку, а я потом ее показываю хожу, продаю, в большинстве случаев.
Artifex: А пальто вы обычно свое используете, или вам также кто-то предоставляет?
Свое, конечно, я их покупаю, они меняются, у меня много пальто. Например, на Cosmoscow вот в этом году запланировано было 16 выставок за четыре дня, а получилось 17, то есть это по четыре выставки в день, это довольно много. В прошлом году, кажется, было 20.
Artifex: Тоже за четыре дня?
Да, за четыре дня. И вот знакомить вот так имена новые, как-то показывать. Дело в том, что многие московские галереи, они присматриваются к тем, кого я выставляю. Кому-то могут понравиться и галереи могут интегрировать в свои выставки.
Artifex: Какое самое запоминающееся мероприятие, в котором вы участвовали?
Ну что значит запоминающееся, они все приблизительно одинаковые. Что в Москве, что в Вене, что в Лондоне, Берлине эти ярмарки приблизительно одинаковые больше или меньше, но суть одна и та же. Ситуация очень похожая друг на друга, но только там, скажем, в Лондоне или в Майами, там какие-то адовые цены на произведения, просто чудовищные по нашим меркам, хотя искусство наше ничем не хуже. Это просто зависит уже, не знаю, как сказать, от степени вовлеченности местных финансовых структур, степени интереса к культуре, вот, и насколько они готовы вкладывать деньги.
У нас же как происходит: коллекционеры, даже крупные, они не создают художников, они ждут, пока наших художников признают за границей, и только потом готовы их покупать, причем и стараются цены ещё немножечко снизить, то есть купить дешевле, чем они продаются за границей. Понятно, они опасаются вкладывать деньги, а что с ними будет через десять лет, с этими картинами. И с этим тоже работать нужно, это такой же труд, как и у художника. Он же не может, он же не бухгалтер, он не коммерсант, у него другие задачи, и он решает эти задачи. А что происходит потом, в том числе ценообразование, это уже задача рынка, но художник сам по себе, как персона, он не может быть вовлечен в рынок, он просто не умеет этого делать, у него другая специализация. И когда-то, я верю, что в России рынок сформируется, когда-то это все будет более серьезно, что ли. Но сейчас это пока что сплошная клоунада, и вот галерея «Пальто» в этом случае очень хорошо себя чувствует, потому что я продолжаю клоунировать, и людям это нравится.
Artifex: А что вы подразумеваете под клоунадой?
В том смысле, что это все не взаправду, то есть те цены, которые на российском так называемом рынке, это игровые цены. Пятьдесят тысяч долларов стоит очень дорогой автор, да, это Павел Пепперштейн, Звездочетов, и то, это одну или две картины могут купить за такие деньги. А вот два года назад я был в Art Basel в Майами и там много ярмарок сателлитов. И вот такие цены были просто на эпигонах, и я вообще обалдел, что у нас с таким уровнем искусства не работают серьезные галереи, это просто эпигонство в прямом смысле, то есть те, кто подражают Энди Уорхолу (там у них несколько генеральных линий есть — это Энди Уорхол, Лихтенштейн, Баския). То есть они подражают, и эти картины стоят 50 тысяч долларов. Потому что Баския стоит два миллиона или три и эти картины покупает кто — насколько я смог понять, это такой образованный средний класс, который имеет представление о мировых тенденциях в искусстве. И вот у вас нет двух миллионов на Баскию, я вам нарисую очень похоже, а если из окна посмотреть, то вообще не отличишь, и это будет стоить 50 тысяч всего-то. Вот и рынок на это искусство существует.