Современного искусства сейчас очень много. Только вот искусства в нём часто нет. Дешевый эпатаж. Крикливые названия. На ум приходит Владимир Маяковский. Помните его «Скрипку и немножко нервно»? «Я вот тоже кричу, а доказать ничего не умею…» Впрочем, искусство и не обязано что-то кому-то доказывать. Оно должно просто говорить с нами. А у многих авторов сегодня очень большие проблемы с диалогом. Однако всегда есть исключения. Его я увидел на выставке «Поцелуй» Ивана Коршунова, которая сейчас проходит в галерее Fine Art в Москве.
По выставке бродил не один, а с художником. Удачный повод спросить самого мастера. Вот я и спросил.
Artifex: Что можете рассказать про картину «Приложение», где молодой человек, похожий на Иисуса, с айфоном в руках у граффити стоит?
Что касается этой картины, она из всей выставки самая неоднозначная. Помимо кодов, которые считываются сразу (на граффити на стене изображено «Положение во гроб», а молодой человек стоит, смотрит в свой смартфон и слушает музыку). И тут у нас получается двоякий смысл. С одной стороны, молодой человек, который увлечен текущими делами и не видит ничего вокруг. С другой стороны, это может быть «Второе пришествие», которое для всех прошло незамеченным. Его не увидели ни мы, ни он. Иисус увлечен своими делами, мы ему уже не интересны. У него есть смартфон, он устал проливать за нас кровь.
Artifex: А много ли для вас значит Достоевский? Мне вот вспомнилась его «Притча о великом инквизиторе» из «Братьев Карамазовых»?
Знаете, в традиционном вопросе интеллигенции: «Толстой или Достоевский?» я выберу Достоевского. Я не могу сказать, что эта сцена из романа на меня повлияла, но, наверное, она была в моем бессознательном. Когда идёт творческий процесс, почти невозможно отследить, откуда приходит тот или иной образ. Это может быть музыка, прочитанная заметка, события жизни, даже реклама в метро. Все это в итоге перерождается и находит отклик в произведении.
Artifex: А если взять вот это граффити на заднем плане? Думаю, тут есть отсылка к картине Караваджо «Положение во гроб». Как на вас повлияло творчество художника? Как вы выстраиваете свет и тень на своих картинах?
Караваджо - один из моих любимых художников. Я даже работаю в том же самом трехслойном методе живописи, что и он. Этот метод позволяет использовать то самое необычное барочное свечение. Это так называемый погребной направленный свет. Первый слой картины выглядит как черно-белая фотография. Это гризайль. У Караваджо она была черно-белая. У Тициана – почти красно-белая. Второй слой – это цветные прописи. Они могут быть разные. Рембрандт клал больше фактуры, например, Караваджо – меньше. А последний, третий слой, - это слой лессировки. Ты уже добиваешься нюансов, смягчения, свечения. Ты пишешь маслом, как будто акварельными красками, совсем тонким слоем.
Artifex: Вот вы упомянули Рембрандта. В связи с этим у меня вопрос о мимике. Ей голландский мастер уделял самое большое внимание. Через нее он передавал характер. Какова роль мимики в вашем творчестве?
В этой картине я наоборот стремился сделать отстраненное лицо. Мне хотелось показать именно безразличие по отношению к миру и к самому себе.
Artifex: Смотрите, все, что я вижу на всех полотнах, это то, что ни одна фигура не смотрит на граффити на стенах на заднем плане. Кроме одной…
Да, если смотреть из всей выставки, то единственный позитивный настрой есть у картины «Стена». На ней персонаж не проходит мимо. Его взгляд направлен прямо на происходящее. Есть надежда, что человек задумался над тем, что происходит. Он видит бичевание Христа. Это образ, направленный внутрь себя на созерцание и размышление.
Artifex: А источник освещения на этом полотне?
Такой же, как на многих полотнах Караваджо. Верхний свет из левого верхнего угла. Направленный пучок света, который выхватывает определенную фигуру из пространства холста.
Artifex: А картина «Шоппинг»? Набор продуктов в тележке у женщины имеет какое-то символическое значение? Вижу здесь обезжиренный творог и пиво. Сам в магазинах постоянно замечаю подобное.
Особенного символического значения тут нет. Я просто хотел показать абсолютно стандартный продуктовый набор. Здесь на стене изображено «Несение креста». С одной стороны, кажется, что женщина стоит в ряду сочувствующих, которые идут за Христом. Но она проходит совершенно параллельно, не замечая этого. Такая критика общества потребления.
Artifex: А костюмы у героев граффити специально подобраны под современные?
Да! У меня была идея, что Христос должен быть в классических одеждах, в хитоне с терновым венцом, а все остальные - в современной. Эта идея тоже не новая. Она была очень распространена в европейской живописи. Это идея о том, что Бог существует вне времени и вне пространства. История происходит постоянно. Для любого верующего человека очевидно это. Перед нами нескончаемая история.
Artifex: А теперь к картине «UP». Вам не кажется, что тут вознесение похоже на повешение?
Я думал о том, что это могут воспринять так. Мне нравится, когда в работах есть двойной-тройной смысл, который не всегда однозначно трактуется. Это уже трафаретное граффити. Для меня это была попытка прочтения старого сюжета в новой технике. С другой стороны, это адаптация классического сюжета к современной действительности.
Artifex: Ну, и мой последний вопрос. В свое время датский философ Сёрен Кьеркегор писал: «Из всех ересей и схизм нет ереси опасней и утонченней, чем «игра в христианство»». Для вас это игра или нет? Если нет, то в чём?
Хороший вопрос. С одной стороны, любой творческий процесс подразумевает в себе элемент игры, игры образов, игры смыслов. С другой стороны, если говорить о моем отношении, то я - верующий человек. Я отношусь к этому более чем серьезно. Для меня это не заигрывание с религией, это религиозная агитация.
Весь проект посвящен теме богооставленности современного общества. Как хорошо сказал святой Николай Сербский: «Не говори,что Бога нет. Говори, у меня Его нет».
Именно это и есть богооставленность. Мне хотелось бы не то что реанимировать, но показать в новом прочтении старые сюжеты. Показать, насколько это важно для людей, для духовного воспитания каждого человека.
Artifex: Спасибо за интервью.