Полёт Кустурицы по
Млечному пути

Балаган – вот так, точно и ёмко, одним словом, можно дать определение всем художественным фильмам Эмира Кустурицы. Последняя его картина По млечному пути (On the Milky Road) не стала исключением. Но в этом фильме маэстро выступил не только в качестве режиссёра и автора сценария, но и снялся в главной роли. А раз такое дело – гулять, так гулять! – на главную женскую роль им была приглашена знаменитая итальянская кинодива Моника Беллуччи. Она, конечно, уже не молода (да и Кустурица тоже далеко не мальчик), но, как прежде, черноброва и прекрасна.

Я употребляю здесь слово «балаган» в самом лучшем его значении. Иначе то, что происходит в кадре у Кустурицы, не назовёшь. «Этот жанр – арт-хаус», – скажут критики-зануды. «Нет, - отвечу им я, – это весёлый арт-хао́с!» И, действительно, танцуют все: дамы приглашают кавалеров и наоборот. Идёт пальба во все стороны. Стрелки старых часов бешено вращаются назад и вперёд. Кустурица с соколом на плече, одетый в синий мундир и обвязанный портупеей, верхом на осле, держа в руке чёрный зонт, перевозит канистры молока к линии фронта (вот он – «млечный путь»!). Вовсю идёт бой, громыхают пушки и стреляют автоматы – покой тут только снится! И весь этот «сюр» происходит под цыганские напевы The No Smoking Orchestra – «оркестрика под управлением любви», музыка которого использовалась режиссёром ещё в картине «Жизнь как чудо».

Создаётся ощущение, что Кустурица долго ждал и в «Млечном пути», наконец, осуществил все свои тайные желания, позволил всё, что душе было угодно. Захотел – взял палочки и поиграл на диковинном струнном инструменте (мною неопознанном). Потом прижал нежно к груди Беллуччи и взмыл с ней в звёздную даль. Напоил молоком огромную змеюку, и поборолся с ней. Пулей оторвало ухо – не беда, Моника пришьет его обратно!

«Что за нелепость? Караул! Вызовите полицию и остановите хулигана! – может воскликнуть утончённый зритель, поправляя очки на переносице. – Что это вообще такое? Как всё это безобразие нужно понимать?»

Я попытаюсь объяснить.

При просмотре фильма меня не отпускало ощущение, что нечто подобное я уже видел. Причём корни этого чувства уходили в глубину моей памяти. В конце концов, я вспомнил! В прошлом веке (о, ужас! – это уже прошлый век) была такая детская передача - «В гостях у сказки». Новый фильм Кустурицы идеально подходил бы под её формат. Это же сказка, точно! Как по Проппу (см. «Морфология сказки») у Кустурицы в фильме герой спасает царевну от «вредителей», их преследуют, и ему помогают «волшебные помощники» – осёл, змея и сокол.

«Копнём» ещё глубже. При просмотре фильма возникает ещё одно стойкое чувство – это ощущение сна. Между сном и сказкой существует прямая связь. И сон, и сказка связаны между собой мифологическим восприятием, которое было у древних людей до «пробуждения» в них рационального начала. Оно и сейчас существует у современного человека, пусть и в меньших проявлениях. Многие возникающие у людей впечатления объяснить невозможно, они возникают неожиданно, спонтанно. А когда человек спит, его сознание полностью находится во власти мифа. Не случайно сказки очень нравятся детям, ведь сознание в своём развитии повторяет все этапы эволюции, и поэтому сознание ребенка более взрослого восприимчиво к сказкам. У сна, мифа, сказки своя иррациональная логика, своё ощущение времени (в фильме часы «сходят с ума»), своя геометрия. Кустурица «разговаривает» со зрителем именно языком мифа.

Мастерство этого киноязыка не вызывает сомнений. Я бы провёл параллель с «Безумным Пьеро» Годара, а сочные сцены, напичканные символами, достойны сравнения с картинами великого Параджанова. Гуси, купающихся в корыте с кровью, платье невесты, плывущее по реке, стая вспорхнувших канареек – всё это производит сильное впечатление. Хотя защитникам животных фильм может не понравиться – к их вероятному ужасу Кустурица выпускает на минное поле отару овец.

«Сказка ложь, да в ней намёк», - так написал Пушкин (который «наше всё», напоминаю). И в «Млечном пути» Кустурицы, а до этого в «Жизни как чудо», «намёк» присутствует. Это трагедия его родины, гражданская война и развал Югославии. И «фантомная боль» от этих событий до сих пор его тревожит. Антиамериканизм режиссёра хорошо известен. В фильме оркестр исполняет песню о «большом брате» издевательского содержания, а убийцы, преследующие главных героев, смотрят западные мультфильмы.

Кустурица противопоставляет иррациональность происходящего в фильме «рациональности» войны. Сам же фильм – это попытка воссоздать ту мифическую, «внутреннюю Югославию», которую, в отличие от реальной, разбомбить нельзя.