Привет, я Глеб, и я до глубины души обожаю академическую музыку разного времени. А ещё меня расстраивает, что в наши дни к ней никто не проявляет интерес. Так что я решил объединить свою безграничную любовь и возможность о ней написать, чтобы обратить внимание людей на этот иной и новый для многих мир. Так что желающих отправится в ретроспективу приглашаю сделать чай, взять наушники и приготовиться созерцать ушами. Будет история, будут рассуждения, и, конечно же, будет музыка.
Восемьдесят процентов информации об окружающем мире мозг получает через органы зрения. На слух едва ли приходится половина из оставшихся двадцати. Поэтому воспринять и понять музыку в разы сложнее, чем, скажем, картину или скульптуру. Но, к счастью для нас, музыка — это не хаотичный набор нот, там есть свои правила, свой язык. Она сродни литературе. И та и другая — просто приведённый в беспорядок алфавит, языковой или музыкальный. Только «читаем» мы разными органами. И сейчас, прежде, чем вспоминать Бахов и Бетховенов, нужно научиться читать.
Музыкальный алфавит состоит из всего лишь 12-ти нот. И совершенно вся музыка до начала XX века чередует только их. Ноты образуют мелодии и аккорды (если хотите, можно их названия использовать в качестве изысканного оскорбления, например, «ах ты терцдецимаккорд недоальтерированный» и т.д.). Мелодии — это высказывания, предложения, если хотите. В принципе, этих знаний вполне достаточно, чтобы понять музыку барокко и классицизма. Остальное предоставьте ощущениям.
Барокко, по нашим меркам, время совсем странное. Это было так давно, что тогда ещё не существовало рояля, а мужчины носили парики с завитушками. И музыка строго делилась на две категории — церковная, которая продолжала традиции средневековья, и светская. Последняя служила исключительно для увеселения господ, которые могли позволить себе придворных композиторов и музыкантов.
Здесь нужно понимать, как и зачем писали музыку в то время. Ну, с церковной всё понятно, Боже, ура, а если не ура, то гореть тебе в Аду, и всё такое. В это время, например, Георг Гендель написал знаменитый хор «Аллилуйя», вы не могли его не слышать
Но поскольку я тут, чтобы показать вам что-то новое, а не напомнить заезженное, предложу вам попробовать кое-что другое.
Это ода Генри Пёрселла, она прекрасна, не правда ли? Вот другая:
Совсем иная история, уже больше похоже на барокко, да? И старый добрый клавесин подъехал. Очень забавно, кстати, такую музыку на пьянках включать. И ещё атональную, но об этом в статье про XX век. Всю церковную музыку я приводить, конечно, не буду, один только Бах писал по мессе каждые выходные половину своей жизни. Я его ещё упомяну, но вообще творчество Баха настолько обширно, что можно пару томов написать (ну или может быть хотя бы отдельную статью). Пора уже и о музыке простых смертных поговорить.
Тут важно две вещи: во-первых, смысл. Это музыка настроения. Тут нет сакральных замыслов, личных трагедий. Только ощущения, которые и нужно ловить, слушая переливы мелодий и нежные созвучия. Вот вам ламповые сонатки Доменико Скарлатти, попробуйте.
А вот старина Иоганн Себастьян Бах, это уже новый уровень. В плане как сочинения, так и исполнительства. Вот, например, одно из моих любимых произведений.
Сочинения Баха для органа можно воспринимать как отдельный вид искусства.
А во-вторых играет роль эпоха. Вспомните, XVII, XVIII век — это скачок науки, и связанные с ним попытки всё упорядочить и привести к формулам. Томас Гоббс пишет «Левиафана» и т. д. Естественно, и в музыке это отразилось. Ярче всего это видно (вернее, слышно) в фугах. Фуга — это очень строгая форма многоголосия, где мелодия прыгает из голоса в голос.
Но, думаю, на этом моменте пора оставить парики и перейти к классике. Главных классиков у нас трое, и все из Вены. Да-да, те самые: Йозеф Гайдн, маленький гений Амадей Моцарт и старина Людвиг ван Бетховен. Честно сказать, как раз классицизм в музыке я не очень люблю, как и в живописи, и в архитектуре. Увы, я нахожу его скучным, но пусть это не отпугивает вас. Только Бетховен для меня исключение. Этого парня я очень ценю.
На смену музыке настроений, простой и изысканной, приходит нечто грандиозное: инструменты приобретают современный вид, и путём проб и ошибок формируется он. Великий и ужасный — симфонический оркестр. Формируются и привычные жанры: соната, симфония. Мне кажется, что многие люди не слушают классическую музыку от страха перед её масштабом. Это как сейчас с книгами, если привыкли читать небольшие книжки, потом какой-нибудь «Улисс» на тысячу страниц отпугнёт не только тем, что его тяжело воспринять, но и просто своей толщиной. Так и с музыкой, привык человек слушать треки по 3-4 минуты по дороге куда-нибудь, и симфония, длинной в час, его просто в дрожь бросает. Но вы ведь не из робкого десятка, друзья? Тогда поехали.
Философия того времени пришла к различным системам, которые пытались описать мир как идеальный механизм. А философия, в конечном итоге, накладывает отпечаток на всё в своей эпохе. Вот и музыка периода классики стала фактически отражением картины мира. Самое главное, что появилось в это время — это сонатная форма.
Поймёте, что это — поймёте классическую музыку. Это, кстати не так сложно. Берутся две мелодии, контрастные по настроению, — это главная и побочная партии. Они играются друг за другом — это экспозиция. Потом партии начинают взаимодействовать, бороться, перетекать одна в другую, меняться — это разработка. А потом повторяется первая часть — это реприза. Всё вернулось на круги своя. Это и есть сонатная форма. Партии — это герои, а ваша задача как слушателя — понять их взаимодействие, услышать конфликт. Не так уж и сложно, попробуйте на примере 41-ой симфонии Моцарта. Его сочинения, можно сказать, канонические.
Сонатная форма — это всегда первая часть симфонии или сонаты, но всего-то частей четыре. Без паники, там всё тоже не сложно. Вот познакомились вы с героями в первой части. Во второй вам композитор рисует картину мира. В третьей мы отдыхаем от двух предыдущих, после чего звучит торжественный финал, радостный и счастливый. Тут и мир будет, и герои не в обиде, и все счастливы. Вот и всё. Попробуйте прощупать, как это работает на всем известном примере.
Внутри эпохи классицизма развитие тоже происходило: музыка шла к тому, чтобы стать очень личной. Симфония — жанр, скажем прямо, не маленький. Гайдн — самый старший — написал 109 симфоний. Моцарт — 41, Бетховен — 9. Это говорит о меняющихся приоритетах. Людвиг ван уже очень близок по настроению к романтикам. В его музыке часто находит отголосок его личная трагическая судьба. У Моцарта особо не было причин ловить депрессняки, но если бы были, вы бы никогда не поняли это по его музыке. А вот неудачная любовь, глухота и бедность Бетховена уже смогли найти отражение в таких его творениях как 5-ая симфония или фортепианная соната «Аппассионата»
Послушайте, вы это почувствуете. А в следующий раз я расскажу о том, как Шуберт пытался написать грустную симфонию, но не смог, и как Лист вместо венгерских рапсодий по ошибке сочинил цыганские. Речь пойдёт о романтиках.