Луи Армстронг: Застенчивый
Король

Луи Армстронг (Louis Daniel Armstrong) первый и самый успешный популяризатор джаза, его имя на слуху так же, как имя Иоганна Себастьяна Баха. Гений трубы, возможно, самый узнаваемый голос ХХ века. Символ новой эпохи в истории чернокожего населения Америки. Все это про него. И все это пустой звук, если не рассказывать с самого начала.

«Лежа в постели, — вспоминает Люсилл, — Луи, не отрываясь, смотрел на елку. У него были глаза, как у ребенка, когда он видел что-то необыкновенное… Я сказала, что пора выключать лампочки. «Не надо, — попросил меня Луи. — Пусть горят. Я хочу глядеть на них, ты знаешь, это моя первая в жизни елка»

© Джеймс Линкольн Коллиер «Луис Армстронг: Американский гений»

Лусилл, четвертая (и последняя) жена Армстронга, не могла поверить, что в 40 лет Луи впервые получил елку на рождество. В течение всех гастролей они перевозили её из отеля в отель. Сначала Люсилл ставила и наряжала елку, и только после этого Луи разрешал ей распаковать вещи. В конце гастролей она еле уговорила мужа не отправлять засохшее деревце домой, в Нью-Орлеан.

Давайте представим, как он разглядывает перед сном, лежа в постели, эту самую рождественскую елку. В гостиничном номере тихо и темно, по потолку стелятся, наслаиваясь друг на друга, огни ночного города. Люсилл не спит, тихонько наблюдает за мужем, и ее сердце сжимается от нежности. Гирлянда на елке мигает разноцветными огоньками. Лампочки мерцают то медленно, то быстро. Луи смотрит, как ритм усложняется, ускоряется, а затем цикл повторяется. Размеренная пульсация. Лампочки загораются и потухают одновременно. Свет. Тень. Люсилл чувствует, как пальцы мужа, лежащие на ее руке, шевелятся, будто давят на клапаны трубы. Свет. Улыбка становится шире. Тень. Взгляд печальный. Он вспоминает.

Новый Орлеан. 1905 год. Душный солнечный полдень. Пятилетний Луи с мальчишками копается в грязи, выискивая монетку или красивый камешек. В сточной канаве неподалеку истекает кровью труп. Из-за запертых дверей танцевальных клубов глухо доносится рег-тайм, смех и ругань. Грубые, заскорузлые негры вперевалочку снуют туда-сюда - перевозят тележки с углем, переносят на плечах укрытые тряпками коробки с ворованной утварью. Пацаны-газетчики срывают глотки, зазывая покупателей, проститутки перешучиваются, высунувшись из окон домов и потягивая дрянные, горькие сигареты. Вдруг издалека доносится музыка уличного оркестра, марширующего где-то в глубине квартала. Мелодия сдержанная, строгая. Значит - похороны. Поэтому на обратном пути заиграют остро, весело, заливисто. Луи с мальчишками вскакивают на ноги, топчутся на месте босыми пятками, серьезно оглядываются, замирают, словно щенки, которые учатся ориентироваться по нюху. А затем бросаются в один из проулков с криками: «Оттуда! Там играют!». Иногда прибегают, а оркестр звучит уже совсем с другой стороны. Потому что в Новом Орлеане оркестры маршируют не по очереди, а все разом. Музыка звучит отовсюду.

Красные бобы и рис на завтрак, обед и ужин. Проституция, наркомания, поножовщина, азартные игры, жестокий террор со стороны «белого братства» – вот в какое время родился Луи Армстронг. Самый добрый, улыбчивый и застенчивый король Америки. Король Джаза.

Надо ли говорить, что путь от уличного оборванца до короля был долгим и непростым? К слову, сам Армстронг не считал себя джазистом. И уж тем более - королем. Королем и даже «создателем» джаза велел себя называть Джелли Ролл Мортон (Jelly Roll Morton). Во времена, когда Луи еще был пацаном, Мортон уже играл регтаймы в борделях Нового Орлеана.

Проститутки платили ему, чтобы он сидел за стенами их «кабинетов» и создавал возбуждающий саундтрек, высекал искры из разбитого пианино, задавал ритм движениям и стонам. Чтобы клиент вернулся вновь и оставил хорошие чаевые сверх обычной платы. Может быть, и вправду именно Мортон изобрел свинговый ритм, может быть - и нет. Так или иначе, но во времена детства Армстронга джаза еще не было. Были его зачатки: блюзы и регтаймы, марши, духовные песнопения госпел и спиричуэлс, песни-переклички с рабочих полей, песни-выкрики торговцев. Музыка чернокожих рабов и потомков рабов доживала свои последние дни. Несмотря на «белое братство», история сделала новый виток. Оставалось только смешать черное и белое, придумать новый ритм, под который все захотели бы танцевать.

Армстронг не называл себя джазменом не просто так. Его «джазовая» биография сильно отличалась от современных ему музыкантов. Переломный момент случился, когда ему было 12. Он стащил из дома пистолет, чтобы пострелять в небо в День независимости. Случилась какая-то неразбериха, кто-то пальнул в Луи, он перепугался и спустил курок в ответ. И после суда попал в исправительный «Дом Джонса». Но об этом чуть позже.

Армстронг родился в Новом Орлеане на стыке двух веков. Сам он утверждал, что четвертого июля 1900 года. Такова была «черная» традиция тех времен: не знаешь когда родился – говори, что четвертого июля. Безграмотные бедные негры и креолы все как один родились в День независимости. Многие факты говорят о том, что Армстронг родился не в 1900, а в 1898 году, но изменил дату рождения, чтобы не попасть на фронт Первой Мировой. Хотя и это точно не известно.

Откуда родом предки Армстронга - тоже вопрос. Вариантов - два. После гражданской войны северяне-тори бежали на Юг, прихватив домашних слуг. Возможно, предки Армстронга шли пешком от Каролины или Джорджии до самой Луизианы. Либо он - потомок рабов Карибского бассейна, привезенных на кораблях. Так или иначе, но Армстронг всегда чувствовал себя негром, негром с Юга. Его детство пришлось на страшный период «нео-рабовладельцев». Рабство отменили, но реконструкция общества продлилась недолго, и северяне, защитники чернокожего населения, покинули Юг. При них негры получали образование, возможность найти достойную работу, голосовать, а самых способных активно продвигали в кабинеты чиновников. Когда северяне ушли, активное меньшинство расистов решило вернуть былые порядки. В ход пошел террор по схеме «поймать негра по дороге домой, избить, распять и сжечь». С женами и дочерьми было еще страшнее.

Армстронгу повезло. Он родился в Нью-Орлеане, и расовая сегрегация коснулась его в меньшей степени, чем жителей соседних городов и штатов. И даже меньше, чем белых жителей. Известна трагедия «Бикса» Бейдербека, гениального белого корнетиста, который спился и умер в молодости. Потому что не мог работать с черными музыкантами и не хотел обижать своих белых коллег, не дотягивавших до его уровня. Остались гениальные записи его игры в хороших оркестрах, но джаз – это, в первую очередь, сотрудничество равных и то, что из этого получается.

Новый Орлеан оказался колыбелью джаза по многим причинам. Раньше, когда в торговле главенствовал речной транспорт, город процветал. Туда съезжались бизнесмены со всей страны и из Европы. Особенно много было французов. Город был богатым, богемным, шумным. Но когда торговля сместилась на железную дорогу, Новый Орлеан оказался в неудачном для сообщения месте. Болотистая почва под городом не позволяла проложить канализацию, и он стал провинциальным и грязным. Но не менее шумным. Торговлю заменили развлечениями.

Новый Орлеан превратился в центр проституции, танцев, музыки и азартных игр. Город кишел моряками, портовыми грузчиками, аферистами, рабочими с плантаций, в нем оседали люди грубые и дерзкие, им было не до расизма. Армстронг вырос в «верхнем городе» в районе Сторивилл, куда остальные новоорлеанцы и полиция старались не заглядывать. Был еще «нижний» Сторивилл. Проще говоря, это были районы красных фонарей, построенные в попытке локализации и контроля проституции. Нижний Сторивилл – для белых, черных мужчин туда не пускали. Верхний Сторивилл – для черных - со временем стал самым настоящим гетто

Армстронг рос на Пердидо-стрит. С одной стороны, его угораздило оказаться в самом злачном месте самого сурового района Нового Орлеана, но, с другой стороны, Пердидо-Стрит была и самой музыкальной улицей города. В одно-двухэтажных домиках теснились танцевальные клубы, так называемые «Хонки-Тонкс». Иногда по два-три через дверь. Там играли блюзы, регтаймы, вальсы, а самым любимым танцем был медленный, эротический дрэг, его обычно исполняли проститутки. Для клиентов или собственного удовольствия. Танец сжатый, тёмный, напряженный, движения естественные и древние, скупые, плечи и бедра покачиваются в такт, шея выгибается под звуки музыки. Такой танец можно было увидеть только в негритянских деревнях и провинциальных Хонки-Тонкс.

Местные оркестры были двух типов. Первый состоял из профессиональных музыкантов, обычно темнокожих креолов, которые знали нотную грамоту и могли читать с листа. Второй тип – знаменитые уличные оркестры, где по большей части играли любители и новички. Им либо платили меньше, либо не платили вообще.

Голодный или побитый, счастливый или грустный, маленький Луи Армстронг в любой момент мог припасть ухом к щелястым стенам и слушать музыку. Он был пропитан ею, все вокруг двигалось в такт - и это не преувеличение. Бедняки использовали любую возможность, повода для праздника не искали. Он рос в окружении людей, которые не сдерживали свои порывы, не скрывали чувства и бурно выражали эмоции «не отходя от кассы». Тема секса и вообще телесных проявлений была открыта, викторианский каблук здесь не устоял, тонкая мораль и сдержанность были этим людям ни к чему, да никто их и не навязывал.

Став богатым и всемирно известным, Армстронг мало изменился: для него было вполне естественно обсуждать на встрече с незнакомыми людьми проблемы со стулом, громогласно высказывать мнение о еде за столом, грубо шутить на тему секса. Многих шокировала и поражала его восторженная, вульгарная несдержанность и откровенность. Такими качествами обладал любой житель верхнего Сторивилла, но чтобы завоевать и обнять своей музыкой весь мир этого мало.