Макс Нойхаус (Max Neuhaus) вошёл в историю как один из ярчайших представителей звукового направления в искусстве второй половины ХХ века. Он стал одним из первых художников, который выставлял свои работы вне пространства галерей и музеев и создал первые «звуковые инсталляции» (sound installations), перевернув представление о звуке в художественном мире. В этой статье мы расскажем вам о том, какой путь проделал Макс Нойхаус для создания одной из своих главных работ, воплотившей в жизнь идеи самого Джона Кейджа (John Cage).
Уже с раннего детства Макс Нойхаус проявлял большой интерес к музыке. К моменту окончания школы он стал неплохим барабанщиком и был намерен исполнить свою мечту — стать лучшим джазовым ударником. Нойхаус не планировал получать высшее образование, однако такой подход не устроил его родителей. Они хотели, чтобы их сын продолжил обучение и упорно настаивали на своём. После продолжительных дискуссий был найден компромисс — Макс согласился поступить в Манхэттенскую Школу Музыки и отправился в Нью-Йорк. И пусть сам Нойхаус тогда этого не понимал, это решение стало первым и одним из главных поворотных моментов в жизни великого музыканта и художника.
Поначалу Макс Нойхаус не воспринимал своё обучение всерьёз. Для него мечта стать музыкантом была целью жизни, а поступление в университет нужно было лишь для того, чтобы не ругаться с роднёй. Всё резко изменилось, когда под конец первого курса Макс попал под влияние американского перкуссиониста Пола Прайса (Paul Price). Среди множества талантов этого человека стоит отметить умение Прайса находить способных учеников и прививать им любовь и интерес к музыке. Помимо этого, он был весьма прогрессивным наставником, предоставляя студентам возможность играть актуальные произведения авангардных композиторов того времени и знакомиться с ними лично. Во многом именно благодаря Полу Прайсу отношение Макса Нойхауса к учёбе резко поменялось. Увидев в Нойхаусе большой потенциал, Прайс включает его в состав своего личного ансамбля и квартета (Paul Price’s Percussion Ensemble и Paul Price Percussion Quartet). С этого момента Макс начинает активно исполнять новую музыку на концертах и главное — знакомиться с ведущими композиторами того времени. Среди известных персон, с которыми Нойхаус встретится меньше чем за год, стоит отметить безумного и гениального композитора Гарри Парча (Harry Partch), Карлхайнца Штокхаузена (Karlheinz Stockhausen), и Джона Кейджа, которому мы уже посвятили одну небольшую статью и который в дальнейшем станет другом Нойхауса. Так к 1958 году от мечты Макса стать барабанщиком и играть джаз не осталось и следа. Под влиянием своих новых знакомых он выбрал себе другую цель и решил стать лучшим соло-перкуссионистом.
Если посмотреть на Макса Нойхауса в самом начале его обучения и спустя год, то вполне можно подумать, что его подменили. Полное пренебрежение к учёбе сменилось самой настоящей одержимостью музыкой. Каждый день на протяжении нескольких часов кряду Макс посвящал репетициям. Находив композиции, написанные для соло-перкуссионистов, он заучивал их до тех пор, пока не получал результат, которым сам был бы доволен. Однажды он даже растянул себе запястье во время репетиции, длившейся около пяти часов без перерыва. Помимо этого, до конца своего обучения, он не переставал выступать на концертах, знакомясь с больши́м количеством знаковых и влиятельных композиторов того времени. Почти сразу после выпуска он участвует в фестивале новой музыки Fluxus. Макс начал интересоваться электроникой и с радостью записывал различные авангардные произведения в своём исполнении. Его репертуар неустанно пополнялся новой музыкой, а ударная установка обрастала огромным количеством дополнительных элементов такими как коровий колокольчик, ксилофон, гонг и прочими экзотичными предметами. Апогеем успеха Нойхауса в карьере соло-перкуссиониста можно считать сольный концертный тур по Европе в 1965 году, в который он взял с собой около тонны различных инструментов. К этому моменту Макс заработал себе славу лучшего исполнителя на ударных в Нью-Йорке. Возможно, если бы он продолжил свою карьеру, то мы бы запомнили Макса Нойхауса как одного из величайших перкуссионистов в истории, но судьба распорядилась иначе. После возвращения из тура Нойхаус сбавил темп и к 1968 году прекратил концертную деятельность. Он исполнил свою мечту, но что-то начало толкать его дальше. Некоторые из его друзей подшучивают, что это связано с тем, что Макс устал таскать за собой целую тонну инструментов. Однако истинная причина кроется в другом и, чтобы понять её, стоит взглянуть на первую художественную работу, созданную Максом Нойхаусом, под названием LISTEN!.
Будучи другом Джона Кейджа, Макс Нойхаус разделял множество его идей и взглядов. В частности, он точно так же считал, что любой звук обладает той же эстетической ценностью, что и мелодии, извлекаемые из музыкальных инструментов. Ему было близко желание раскрыть и показать эту красоту широкой аудитории, которую та сможет затем находить в своей повседневной жизни. Одной из самых громких попыток воплотить эту идею стала композиция Кейджа «4’33», однако Нойхаус не без оснований считал, что скандал, образовавшийся вокруг этого произведения, не позволил публике понять его суть. И корень этой проблемы Макс видел в попытке «принести» звуки из повседневной жизни внутрь концертного зала. Именно из этих мыслей в 1966 году родился перформанс LISTEN!. Нойхаус собрал своих друзей и показал им маршрут их предстоящего путешествия по городу. После этого они все вместе отправились на прогулку, за время которой ни один из участников не проронил ни слова. Закончился перформанс в студии Нойхауса, где он сыграл несколько композиций из своего репертуара. Основная идея этой работы довольно чётко отражена в её названии. Нойхаус хотел, чтобы люди вслушивались в своё окружение так же, как они вслушиваются в музыку на концертах. В будущем данная работа получит ещё несколько воплощений. Макс перестанет предоставлять участникам маршруты и будет просто ставить им на руку печать с весьма чёткой инструкцией.
Желание научить свою аудиторию внимательно слушать и показать им красоту повседневности прослеживалось во многих работах Нойхауса. За одиннадцать лет с момента первого перформанса LISTEN!, Нойхаус испробовал множество различных способов для воплощения этой задумки. Он создавал композиции из звонков радиослушателей в прямом эфире, перехватывал и искажал сигнал приёмников, проезжающих по городским улицам автомобилей, он даже погрузил свою аудиторию под воду, чтобы та услышала особую, спрятанную им композицию, не существующую на поверхности.
За эти работы Макс Нойхаус в очередной раз получил признание, в этот раз уже в качестве художника. Однако свою главную работу под названием Times Square, которая определила его подход к произведениям до конца жизни, Макс создал в 1977 году. Именно эта работа воплотила в жизнь то, чего в полной мере не удалось достичь Джону Кейджу в «4’33».
В самом шумном и оживлённом месте Нью-Йорка, на маленьком пешеходном островке, окружённом со всех сторон проезжей частью, внутри вентиляционной шахты, соединяющей улицу с городским метро, Нойхаус установил динамик, играющий монотонный, протяжный и гулкий дрон, практически полностью сливающийся со звуками площади.
На месте работы не поставили табличек с названием работы и её описанием, не было и громких анонсов. Аудиторией Нойхауса стали обычные горожане, которые зачастую даже и не подозревали о существовании художественного произведения прямо у них под ногами или, если сказать точнее — вокруг них. Но как только кто-то из прохожих замечал присутствие необычного звука, он был поглощён поиском его источника и, из-за невероятной схожести с окружающим шумом, этот звук сопровождал внимательного слушателя до конца дня, вынуждая вслушиваться в голос городской суеты, медленно влюбляясь в него. Нойхаус намеренно спрятал свою работу от широкой публики. Он хотел, чтобы она стала открытием для каждого неравнодушного человека и тем самым обрела значимость в его сознании. Он хотел, чтобы эта работа вышла за пределы маленького островка прямиком в большой город, вместе с каждым, кто смог её заметить. Звук настолько слился с окружением, что его даже можно услышать в одной из частей небезызвестной серии игр GTA.
Он стал материалом, с помощью которого Макс Нойхаус навсегда изменил облик Таймс-сквер. В итоге то, что одиннадцать лет назад было громким и чётким призывом LISTEN, превратилось в шёпот, и каждый мог сам за себя решить, стоит ли к нему прислушиваться.
В дальнейшем Нойхаус продолжил «прятать» свои работы по всему миру в самых разных местах, от городских улиц и музейных помещений, до зелёных просторов крупных парков и заповедников. Работа Times Square стала первой непрерывной звуковой инсталляцией, услышать которую можно до сих пор. Поэтому, если вы когда-нибудь окажетесь в Нью-Йорке, мы настоятельно рекомендуем вам посетить знаменитую площадь для того, чтобы испытать на ней нечто новое.