Технологический прогресс сказывается на всех областях деятельности человека, в том числе на искусстве, дизайне и архитектуре. Современные постройки приобрели более пластичные формы, приближенные к естественному миру природы. Мы поговорили с художницей, работающей на стыке этих трёх дисциплин о том, как новые черты связаны с развитием технологий.
Юлия Низамутдинова (Julia Nizamutdinova), начав свой путь как архитектор и дизайнер, пришла к созданию живых-неживых существ, которых она называет Киберфлорой. Юлия рассказала нам, что даёт художнику современный мир, и как связаны искусство, архитектура и новые технологии.
Artifex: Юлия, почему свои творения вы называете Киберфлорой?
Киберфлора объединяет два понятия, которые мне очень близки. Кибер — цифровой мир, дающий мне как художнику безграничные возможности, а флора — мой любимый мир природы, бесконечный источник вдохновения. Киберфлора — это гипотетический обитатель мира, в котором эти два понятия существуют в гармонии и дополняют друг друга.
Artifex: Как вы к этому пришли?
Это был постоянный эксперимент. Я сочетала между собой материалы, формы, линии и постоянно спрашивала себя: «А что если»? Мне становилось этого мало, хотелось усложнить, из плоскости выйти в объём, а из статики — в движение. Отправной точкой для меня стали 2016-2017 годы, когда появились смешные механические, роботизированные существа, просто эксперименты, которые я показывала в рамках шуточного проекта на Geek Picnic и VK Fest. Тогда же был создан «Спрут».
Хочу выразить благодарность Павлу Голубцову, основателю Tsar3d, который помог мне научиться делать механизмы и был моим наставником в инженерных экспериментах.
Всё это является последствием моей работы над проектами интерьеров. В них всегда происходит функциональная игра со светом и тенью, с формой. Из этих экспериментов появились светильники бионической формы. Позже постепенно зародились мои «живые существа». Получилась некая эволюция, как в природе.
В работе над интерьером или архитектурой я реализовываюсь как художник, экспериментатор, но происходит это в рамках ограничений, которые всегда присутствуют в проекте. Каждый элемент имеет некую утилитарную функцию. Всё остальное уже вторично, но таких моментов очень много. А мой творческий проект — это естественная потребность художника в создании чего-то, что могу сделать только я, свободно, без ограничений извне. Самореализация для меня — это радость видеть результат своего труда. В процессе создания я чему-то учусь и понимаю, что могу сделать больше. После возникает вопрос: «А что я ещё могу сделать»? И это постоянный вызов.
Artifex: Ваши работы пластичны, их движения сочетаются с музыкальным сопровождением. Сколько труда требует создание таких сложных конструкций?
Сложность выполнения зависит от многих факторов, в большинстве своём от идеи. Но, в любом случае, это достаточно затратно. Если желаемый результат включает в себя элементы программирования, сложные механические узлы, датчики движения, интерактивность — всё это требует эксперимента. Каждый из проектов делается в первый раз, над ним можно работать довольно долго.
На последнюю свою скульптуру «Шёлковый червь» я потратила год, потому что переделывала её несколько раз. Мне казалось, что она получилась громоздкой, тварь вышла слишком толстой, не очень архитектурной, тогда я меняла полностью механизм. В таких случаях важно иметь адекватное мнение со стороны. Элемент эксперимента присутствует везде, и он может быть бесконечным. В данном случае, дедлайн — это точка совершенства, которую ты сам себе назначаешь.
Artifex: Как вы находите идеи для создания новых форм?
Для меня не существует алгоритма и способа, как черпать идеи, и нет такой потребности, потому что они чаще сами меня находят. Обычно это происходит спонтанно. В беседе с человеком я могу уловить особенность в его жестикуляции, и от этого у меня появится творческая задумка. Какая-то форма растения, движения светотени, которые ты ловишь глазом внезапно и врасплох, несравнимы с поиском картинок в интернете. Я часто заглядываю в Сеть, посмотреть нет ли уже чего-то похожего, чтобы мне не повторяться. Сначала я ловлю некое ощущение. Изначально мне не видно конечного образа, он рождается в процессе эволюции механизма и формы. Например, существо, возникшее в моей голове как образ цветка, по итогу превратилось во что-то похожее на рыбку. Вдохновение черпается из красоты жизни.
Artifex: Вы рассказывали, что ваши работы выглядят нереалистично на экранах гаджетов. Кто-то считает, что это графика. Расскажите о своей деятельности.
Иногда меня спрашивают о моей деятельности, я показываю фото или видео с изображением Киберфлоры, а в ответ слышу: «Да что ты! Это же на компьютере нарисовано». Они не могут поверить, что это создано в реальности, что это физический объект, потому что обилие компьютерной графики способствует абстрактному восприятию картинки до тех пор, пока человек не видит на видео руку с отверткой, которая привинчивает щупальца на настоящие винтики. Я начала выкладывать короткие видео с процессом работы, чтобы развеять такое представление.
Artifex: Что вы назвали бы выдающимися архитектурными сооружениями XXI века?
Я бы выделила не архитектурные сооружения, а имена. Например, творчество Сантьяго Калатравы и Захи Хадид оказало огромное влияние на искусство, архитектуру, дизайн. Эти люди мультидисциплинарны. Их работы способствовали изменению мира, формообразованию предметов, которые нас окружают.
Artifex: Какие тенденции характерны для современной архитектуры?
Сейчас происходит движение в сторону бионики. Формы, геометрические законы природы оптимальны, эргономичны, функциональны, и это доказывает применение генеративного проектирования в архитектуре. Программа с помощью искусственного интеллекта проектирует конструкционный элемент, и он не похож на балки, кронштейны, колонны, которые мы привыкли видеть до этого. Он напоминает кровеносную систему, стволы деревьев, скелет или строения клеток животных и растений.
Artifex: Существует ли у вас идеал, к которому вы стремитесь?
Как такового идеала у меня нет. Я всегда стремлюсь преодолеть свои внутренние и внешние ограничения, стать лучше, умнее и потом удивиться тому, сколько всего я могу сделать. Или так же удивиться что чего-то не могу, так тоже бывает. Если у меня что-то не получается, я собираюсь и пробую снова. Это конечно требует времени. Мой идеал — это лучшая версия меня.
Artifex: Что развитие технологий даёт современному архитектору?
Доступность информации и технологий, новые, постоянно появляющиеся возможности созидания в цифровой среде, ничем не ограниченная коммуникация между единомышленниками и возможность рассказать о себе — это очень много, это делает художников почти всемогущими. Сейчас искусство всё меньше протестует и рефлексирует, но всё увереннее идёт рука об руку с наукой и технологическим прогрессом, помогает искать нетривиальные решения современных проблем. Новое искусство помогает инженерам, учёным, медикам. Взгляд каждого художника, его собственная трактовка того или иного вопроса позволяют увидеть больше и быстрее найти ответ. Например, даже я могу придумать такой механический узел, который никогда бы не создал человек с инженерным образованием. Потом его можно будет использовать, потому что это компактное, изящное, простое решение.
Бьорк и Айрис ван Херпен — настоящие художницы, несмотря на то что одна из них певица, а вторая — дизайнер одежды. Эти многогранные личности оставили огромный отпечаток на культуре человечества. Сейчас благодаря современным технологиям стёрлась грань между художником, дизайнером и певцом. Бьорк создаёт целые виртуальные вселенные, а Айрис — настоящую архитектуру из тканей.
Arifex: Когда вы в последний раз делали что-то в первый раз?
Я каждый день делаю что-то новое, провожу какие-то эксперименты. Вчера я изучала способы интерактивности с дополненной реальностью, позавчера первый раз в жизни пробовала фрезеровать пузырь из оргстекла.
Arifex: Спасибо за интервью! Желаем вам побольше интересных экспериментов!
Автор: Александра Шванова