Если соединить уличное искусство и городскую активность, то можно получить партизанинг. Именно так называется движение, которое занимается благоустройством города посредством стрит-арта. Его участники рисуют недостающие в городе переходы, устанавливают забавные знаки и создают собственные карты — делают все, чтобы жизнь в мегаполисе стала комфортнее, а власти обратили внимание на трудности горожан.
Мы поговорили с одним из основателей этого движения, художником и дизайнером Антоном Мэйком. Он рассказал, как отличить вандализм от искусства, за счет чего уличное творчество наполняется новыми смыслами и в каком состоянии находится современный российский стрит-арт.
Artifex: Антон, как началась ваша творческая жизнь?
Я занимаюсь уличным искусством уже более 20 лет, и за это время удалось сделать достаточно много работ, которые мне нравятся до сих пор. В 97 году, будучи школьником, я познакомился с субкультурой граффити. К 2000 году я созрел для того, чтобы отойти от канона граффити, и начал делать более авторские сюжетные работы, ориентированные на обычных прохожих. Я рисовал бесплатный телефон рядом с будками таксофонов, батарейку напротив входа в Московский энергетический институт, рисовал какие-то указатели, мышиные норы, мухоморы и домик гномика.
Переход от рисования своего имени к такому более контекстуальному творчеству со временем и обозначил границу между граффити и зарождающимся в те годы в мире новым направлением — стрит-артом. Спустя десять лет, после экспериментов в стрит-арте и дизайне, я вновь обратиться к уличному искусству, где отразил своё недовольство ситуацией в городе. На этот раз мне было важно не просто показать своё видение города, но попытаться при помощи искусства непосредственно повлиять на окружающую реальность.
Artifex: Как вы это сделали?
В рамках нашего проекта “Партизанинг” мы делали очень много весёлых и интересных художественных акций, результаты которых сегодня косвенно видны по всему городу. Через творческое переосмысление городских проблем и нестандартных предложений по их решению мы старались что-то изменить. Так, среди акций были самодельная велокарта города, пешеходные зебры, нарисованные без спросу в местах, где не хватало переходов, скамейки со смешными и провокационными табличками, политические знаки (самый известный — «Осторожно, впереди тандем!», который мы повесили при въезде на Красную площадь за пару месяцев до выборов в 2011 году,) и много всего другого.
Artifex: Расскажите нашим читателям о движении «Партизанинг».
“Партизанинг” родился на стыке уличного искусства и городского активизма. Это явление, направление в искусстве, теория преобразования города, набор тактик, а также сайт и коллектив авторов, стоящих за ним. Мы занимаемся как искусством, так и кураторством, исследовательской и образовательной работой. Коротко описать основную суть можно так: горожане — художники и главные эксперты в вопросах преобразования города. Мы же выступаем как модераторы процессов, начинающихся снизу и запускающих большие изменения в городах и обществе. За эти годы с нами работали много наших друзей, в том числе мой друг и коллега, художник, автор книги “Искусство и город” - Игорь Поносов, моя бывшая жена Соня Польская, наша близкая подруга из Индии урбанистка Шрия Малхотра, социолог Дима Заец, уличный художник Кирилл Кто. Поскольку идея партизанинга основана на открытом коде, то примкнуть к нам может каждый, не спрашивая нашего разрешения. В последние годы мы функционируем как сайт, несколько пабликов, неформальное объединение.
Artifex: Действия в рамках «Партизанинга» создавали какие-либо проблемы с правоохранительными органами?
Одна из основных идей партизанинга состоит в том, что прямое противоборство не работает, нужно сосуществовать, внедряться, мимикрировать. Глупо придумывать что-то новое, если завтра оно превратится в попсу и способ извлечения прибыли. Гораздо лучше взять что-то старое и наполнить новым смыслом. Действуя в рамках такой логики, мы балансируем между революционностью и социально-полезным делом. Мы действуем в городе по-хозяйски, не как хулиганы, но как люди, занятые своим делом. Надев униформу (оранжевые жилеты), мы выполняем свою работу, поэтому обычно на нас сначала не обращают внимания, а потом, если всё получается, вынуждены плясать под нашу дудку.
Artifex: Как реагируют люди на ваш проект?
В целом, людям всё нравится. Конечно, не все наши идеи находят поддержку у окружающих. Некоторым кажется, что мы занимаемся чепухой. Уверен, что есть и те, кто считают нас пятой колонной, хотя мы как раз ратуем за такую новую форму народничества, укоренённости в местную среду и выступаем против калькирования западных форм. Мы заняли определённую позицию и у нас есть голос, хоть и не такой громкий, как у многих других сил в области культуры в нашей стране. Многие нас игнорируют, ещё больше - не знают о нашем существовании.
Artifex: Почему для самовыражения вы выбрали именно уличное искусство?
С детства мне нравилось творить — я много рисовал, лепил из глины, делал свои настольные игры и много всего другого. Двери в художественные учреждения для меня были закрыты, поэтому я увлекся граффити. Именно оно показало мне, что для того, чтобы начать заниматься творчеством, не нужно никакого разрешения, бумажки, диплома. Это придало мне уверенности в себе. Со временем я хотел перенести наработки с улицы в современное искусство, но быстро понял, что мне не интересно работать в пространстве музеев и галерей. Дело в том, что искусство на улице, даже самое невинное и декоративное, наполняется новыми смыслами при взаимодействии с окружающими людьми, надписями, объектами. Сравнивая, я понял, что искусство в галереях гораздо менее живое, помещённое в какое-то безвоздушное стерилизованное пространство, оно зачастую теряет свою остроту и связь с реальностью.
Artifex: Как выглядит ваше рабочее место?
У меня никогда не было своей мастерской, поэтому город во многом стал моим рабочим местом. Сейчас я начал больше времени проводить на даче, так что часто мастерю что-то на участке, а потом привожу в город.
Artifex: Почему «Мэйк»?
Никнейм «Мэйк» обрастал разными приставками и окончаниями, но всегда имел в корне действие. Я весьма деятельный, хотя люблю и полениться. Считаю, что лень помогает мне чётче фокусироваться на главном, не распылять энергию, делать именно то, что нужно.
Artifex: В чем, на ваш взгляд, специфика уличного искусства?
В уличном искусстве отразились многие тенденции, связанные с глобализацией, ролью городов, подростковыми субкультурами. Уличное искусство общедоступно не только с точки зрения доступности работ, но и с точки зрения авторства — художниками зачастую становятся обычные прохожие и даже дворники, закрашивающие граффити. Однако нужно отметить, что начиная с 2008 года стрит-арт начал привлекать повышенное внимание публики и за последние десять лет во многом потерял свою уникальность. Уличное искусство во многом было подвергнуто коммерциализации, при этом появились новые формы нерегламентированного свободного творчества.
Artifex: В каком сейчас состоянии российский стрит-арт?
Уличное искусство в России получило серьёзный толчок к развитию после протестов на Болотной и совпавшим с ними повышенным интересом к теме городской среды. Первую половину 10-х годов можно назвать расцветом русского стрит-арта, местная сцена была одной из самых интересных в мире. В последние годы общественное мнение под уличным искусством чаще начало понимать работы, относящиеся, скорее, к городскому оформлению и даже откровенной пропаганде. При этом сами уличные художники стали востребованы в мире «высокого» искусства, так что многие из них перестали творить на улице, а немногочисленные уличные работы активно закрашиваются властями (по крайней мере, в Москве).
Artifex: Как отличить искусство от вандализма? Где проходит грань между ними?
Я думаю, что настоящим вандализмом в городе занимаются только городские власти, девелоперы и прочие люди при деньгах. Варварские реконструкции, повсеместное засилье новодельных храмов (как, например, история в Екатеринбурге) и прочее самоуправство без учёта мнения горожан — вот это вандализм. О каком арт-вандализме можно говорить, когда человечество планомерно уничтожает нашу планету, вид за видом? Так что уличное искусство - это никак не вандализм, в большинстве случаев оно имеет какой-то смысл. В Москве этот смысл таков: наш город становится слишком чистым, лишенным смыслов, возможностей для высказываний и настоящего творчества, но лишь как место для бездумного потребления и отвлечения от реальных проблем. Даже самый уродливый тэг имеет больше смысла и права на то, чтобы находиться в городе, чем многие здания, на которых этот тэг может быть нанесён. Потому что этот тэг сообщает о том, что в этом городе есть люди, у которых нет нормальной работы и возможности для самореализации. Потому что это город, где все заняты рекламой бессмысленных товаров и сервисов, за которыми стоят экологические и социальные проблемы, а на них всем тоже наплевать.
Artifex: 20 апреля была презентация книги «Тактики улиц / Стратегии города», соредактором которой вы являетесь. О чем эта книга?
За последние два с половиной года мы с Павло Митенко - мы с ним участвовали в платформе активистского искусства МедиаУдар - организовали несколько очень интересных событий в Казани, Самаре и Перми, которые были призваны изучить и проявить новые формы политического искусства в России в так называемый период консервативного поворота. Когда стало понятно, что даже какие-то прогрессивные новые виды искусства и активизма очень быстро апробируются системой и рынком, мы попытались понять, как локально в этой ситуации действуют мечтатели, художники, активные люди. В книге опубликованы расшифровки дискуссий, тексты, фотографии и описание работ, наша аналитика.
Artifex: Если я не ошибаюсь, это не первая книга, в которой вы выступаете автором. Это ваша потребность выражения или потребность общества на такую литературу?
У нас был очень плодотворный творческий период, сейчас наступил другой этап — осмысления и обобщения опыта. Исследования, написание текстов, критический анализ — это те вещи, за счёт которых я самореализуюсь сегодня. Было бы досадно биться в припадке, пытаясь что-то сделать, когда сделать ничего нельзя. Остаётся только ждать и готовиться к переменам, не в наших силах ускорить момент свершения перемен, но можно попытаться оказать влияние на их качества. Мы также работаем над энциклопедией российского граффити и стрит-арта, есть ещё несколько книг и публикаций, которые, я надеюсь, в скором времени увидят свет.
Artifex: А чем вы еще сейчас занимаетесь?
В последние годы я занимаюсь преподаванием и исследовательской деятельностью в РГГУ на факультете истории искусства (преподаю современную архитектуру, уличное искусство, урбанизм). Как художника меня больше стали интересовать перформативные виды творчества. Одна из «работ», в которой отразились и мой интерес к педагогике и к уличному перформансу, стала лекция в электричке. Я много времени провожу на даче, и по дороге часто сталкиваюсь с торговцами в пригородных поездах, которые продают всякую мало кому нужную всячину. И я решил, что вместо этого я мог бы провести там лекцию о современном искусстве. И вот я ходил по поездам, делал вид, что что-то продаю. Но, входя в вагон, начинал рассказывать про работы Ван Гога, Уорхола, Оскара Рабина, показывал самодельные репродукции. Лекции заканчивались аукционом, на котором пассажиры могли приобрести эти самые репродукции.
Artifex: Что значит для вас участие в различных активистских фестивалях? Что дает силы заниматься арт-активизмом?
Раньше для меня это была возможность познакомиться с новыми людьми и их проектами. Потом это стало местом встречи со старыми знакомыми. В последние годы это, скорее, экспериментальные или научные площадки. А силы даёт желание жить так, как нравится, не работать на дурацкой работе, а бороться за право жить, как считаешь правильным. Я часто чувствую себя одиноким, маргиналом, в университете платят тоже немного, поэтому я, конечно, всегда ищу единомышленников и какие-то ситуации и места, где существует другая отличная от капиталистической логика, как бы банально это не звучало.
Artifex: Чем вы вдохновляетесь?
Сложно сказать! Я люблю и смотрю кино, мне нравится общаться с людьми на улице, просто прохожими, кассиршами, пассажирами, вело-курьерами. Нравятся ситуации, когда люди вдруг начинают общаться друг с другом, разрывая стены социальных условностей большого города. Я люблю, играю и коллекционируют настольные игры. В этом году я даже сделал прототип своей игры, посвященной 90-м годам на Дальнем Востоке. Мне нравится путешествовать. Но, к сожалению, мои скромные доходы не позволяют делать это часто, хотя чаще путешествую как раз по работе.
Artifex: И в заключении наш традиционный вопрос: когда вы в последний раз делали что-нибудь в первый раз?
В этом году я впервые побывал в Стамбуле и Афинах, городах, которые мне очень понравились. Я сделал свою первую настолку и даже представил её на фестивале разработчикам настольных игр в апреле в Петербурге. Ещё в этом году впервые со школы я поиграл в большой теннис, чему безумно рад. Когда-то это был мой любимый вид спорта.