Можно ли назвать фильм «Мама» с Боярским и Гурченко детским? Или мультик «Коты аристократы»? В целом, да, лишь с одной оговоркой – слово «детский» не просит тут скидку. Величие детско-направленных произведений как раз и состоит в том, что помимо интересной и проработанной истории, яркого воплощения, они способны вовлечь аудиторию прямо противоположную – прожжённую взрослостью. В статье про один детский спектакль я про это писал. А недавно оказался на ещё одном – «Волшебный театр Андерсена» в театре им. Вахтангова.
Итак, Симоновская сцена. Ещё до начала спектакля чувствовалось желание режиссёра Аси Князевой создать сказочную атмосферу – цветовое решение, выполненное в синем с вкраплением серебра и золота, имеет магическое обаяние. Справа от меня сидит компания циников, которые в своей середине второго десятка выглядят довольно уставшими от жизни. В воздухе стоит лёгкий привкус декаданса, а на лицах тоска по концептуальному искусству, ведь весь этот наивняк не для них. От культурного застоя юных нигилистов спасает технический прогресс.
Сюжет строится на нескольких сказках Ганса Христиана Андерсена – «Пастушка и трубочист», «Стойкий оловянный солдатик», «Директор кукольного театра» и автобиографии «Сказка моей жизни». По сценарию главный герой Козлоног (Владимир Логвинов) решает создать свою маленькую труппу и показывать спектакли по собственным пьесам. Под копытом оказываются только фарфоровые куклы Пастушки (Ксения Кубасова), Трубочиста (Евгений Пилюгин) и Императора (Алексей Петров), поэтому тот их оживляет. Куклы сопротивляются, но Козлоногу удаётся создать спектакль и сделать из керамики артистов. Режиссура в разрезе.
Сценографическое решение Максима Обрезкова в виде синего занавеса со звёздочками используется режиссёром для создания эффекта театра в театре. Здесь становятся видны правила игры – мы все помним, что мы в театре. И та дистанция между артистами и их персонажами даёт им пространство для импровизации и забавных ремарок. Яркое исполнение, костюмы и грим только способствуют отстранению. Поэтому первая часть захватывает, ритм спектакля всё время идёт по нарастающей, артисты прекрасно существуют в происходящем, а атмосфера сказочности иногда подкрепляется внезапными золотыми блёстками и блестящим песком (вроде бы тривиально, однако работает). Про великолепную работу Владимира Логвинова скажу отдельно – найденная им пластика и голос своего персонажа вкупе с характером балагура, его обаятельность и способность к остроумным импровизациям делают его жемчужиной «Волшебного театра…». Порой из-за него прощаешь откровенные недоработки. Если вы пользуетесь гримом, ну неужели нельзя было полностью отбелить шею актрисе? Героиня поворачивается профилем, и я вижу чёткую границу между гримом и чистой кожей. Получается такая «культура фасада».
Линия театра занимает примерно чуть больше половины спектакля. Далее следует ложный финал. После финала пьесы Козлонога (которая на деле «Сказка о стойком оловянном солдатике») артисты выходят на поклон, в зале зажигается свет, все хлопают и встают с мест, как свет вдруг гаснет. Публика успела выдохнуть накопленное напряжение. Следующая история Трубочиста и Пастушки и финал проседают. Ведь помимо задачи с нуля поднять зал, вторая половина более лирична и статична. Нет топлива для разогрева. Попытка уйти из фарса в драму из-за этого кажется инородной.
К тому же, вторая история оставляет в недоумении, ведь после неё становится непонятно, а что произошло? В чём история? Как связаны театр и желание двух влюбленных сбежать в мир с последующим отказом? В последней фразе Козлоног советует родителям прочесть детям сказку Андерсена «Калоши счастья». Уже странно. «А третий акт прочтите сами». Я прочёл. Правда сам. Замечательная сказка, она помогла мне более-менее сформировать мнение о замысле режиссёра. Но это притянуто за уши лично мной.
Однако уже стоя на лестнице к выходу, я обратил внимание на знакомую компанию. Пока все обсуждали, какие они не дети, одна девочка продолжала сидеть на лавочке, уткнувшись подбородком в кулак. Вдруг на зов друзей прозвучал ответ: «Погоди…» – пауза с невидящим взглядом – «Я задумалась!». Таргет сработал. В рядах детей теперь на одного больше.