Мне запомнилась фраза Николая Коляды на банкете, посвященном его премьере «Баба Шанель» в театре им. Вахтангова: «Римас Владимирович сказал мне тогда: «Коля, главное в нашем деле — терпение!»» (Римас Туминас – художественный руководитель театра им. Евг. Вахтангова. Прим. Автора). А терпеть есть что. Актерская школа Евгения Богратионовича Вахтангова базируется на общеизвестной системе Константина Сергеевича Станиславского, но идет дальше. Если очень вкратце, то Станиславский хотел, чтобы зрители приходили «в гости» к сёстрам Прозоровым, а его ученик Вахтангов утверждал – зритель всегда должен помнить, что он в театре, а на сцене актеры, играющие сестёр Прозоровых.
В основе актерского метода Евгения Богратионовича лежит гротеск. Часто он получал от своего учителя обвинения в формализме, однако вскоре бунтарь обрел и его признание, и зрительские овации. Радостно видеть, как старшее поколение артистов бережно относятся к традициям своей особенной школы, которая не получила массового развития из-за скоропостижной смерти Вахтангова. Тем более, что пьеса Николая Коляды даёт ей развернуться. Чувствуешь прикосновение к уникальному явлению. И, конечно, в общении с актрисами другой эстетики нужно профессиональное терпение.
Не сразу понятно время, в котором происходит действие. Внутренняя наполненность исполнительниц, с которой они выходят на сцену создает атмосферу ранних восьмидесятых. Художник Максим Обрезков окруживший солисток ансамбля «Наитие» нарочитой советской эстетикой в виде картин соцреализма, опирающихся на бюст товарища Ульянова, деревянного паркета, сходящегося на экваторе с мозаичной композицией на основной стене сцены, также напускает в зал красного туману. Но после выхода руководителя ансамбля Сергея герои начинают делать селфи на фоне общего трэша, так что, дым рассеивается.
Если определять главное слово спектакля, то я бы сказал, что это «отчаяние». Режиссер, за внешней веселостью, исследует разные формы этого чувства в творческой среде. Действие проходит в маленьком городе Орджоникидзевского района. Солистки ансамбля «Наитие» Капитолина Петровна, Сара Абрамовна, Ираида Семеновна, Нина Андреевна и Тамара Ивановна за несколько минут до открытия занавеса дали вокальный концерт на тридцать человек в Всероссийском обществе глухих инвалидов. Им девяносто, восемьдесят пять, восемьдесят, семьдесят пять и семьдесят лет соответственно.
Это был не просто концерт – коллектив празднует десятилетие, руководство ДК даже сшило костюмы, сарафаны и кокошники, причем лично для каждой участницы! Идет банкет, на столе алкоголь и салаты, которые женщины сами и приготовили. Стоит атмосфера общей радости. Помнят, слушают, не забывают! Врывается Сергей – ему тридцать пять. Он закончил училище им. Чайковского в Москве и руководит ансамблем «Наитие» с его основания. За ним в комнату влетает новый человек. Такой привет из девяностых.
Знаете, роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет. Точно также и с не розой. Точно также и с пятидесятилетней Розой Николаевной. Тридцатилетний стаж работы секретарем у мэра города оставляет отпечаток на порядочности, зато создает связи в сфере культуры. Обаятельные бабушки сталкиваются с новостью – ансамбль «Наитие» ждет ребрендинг в продюсерское агентство баяниста Сергея для раскрутки Розы Николаевны. А героини будут щелкать пальцами сзади на подтанцовке.
Другим словом постановки я бы назвал «одержимость». Хотя особенно ярко его выражает Сергей (тридцать пять лет — кризис среднего возраста, как еще выжить, кроме одержимого убеждения самого себя в том, что у тебя все прекрасно), оно свойственно всем персонажам. Солистки «Наития» живут полной жизнью только на сцене, на любой сцене, хоть в обществе глухих, хоть на кладбище, лишь бы петь, лишь бы быть кому-то нужными. Смежное желание Розы перестать быть придатком человека, стать уже номер один к пятидесяти годам и создает почву для игры двух противоположных лагерей. Слово одно – почва разная.
«Баба Шанель» – диалоговый спектакль, в нем нет динамичной режиссуры. Действие заключено в слове. Драматург поделил пьесу на части так, что как только одно событие раскрывается и перестает быть интересным, следует новое событие. Диалоги не надоедают. А режиссер еще и подбрасывает в топку вокальные и танцевальные номера. Хорошо, когда это один человек.
Но еще объединение двух профессий в Николае Коляде усилило личный нерв художника в спектакле. Его творческий путь проходит, кстати, через Орджоникидзевский район, он прекрасно знает внутреннюю жизнь местных творческих коллективов. Я запомнил свою мысль в финале. А ведь действительно, сколько в России таких ДК, для которых тридцать лет в новом государстве отразились только на бумагах и портретах на стенах. Паркет продолжает скрипеть, бюсты вождей покрываются пылью, но главное, коллективы точно также остаются в забвении. А новая кровь прибывает, новой крови хочется славы, признания, денег. Чацкие опять нападают на Фамусовых, но здесь уже само время на стороне первых.
Та битва, в которой старая эпоха обречена на поражение, развернулась на Новой сцене театра им. Евг. Вахтангова. Но вывод спектакля мне видится не в ностальгии. У той эпохи были человеческие чувства: доброта, любовь, идейная погруженность в свое дело. Не берем политиков, тепло исходило от обычных людей. А что ждет дальше? Эпоха обиженных на весь мир недохудожников и злых певичек со связями? Из грязи в князи с черными следами. Любовь и доброта на подтанцевке в тени, без них же, вроде бы, нельзя. Жгите софиты, музыку громче, устроим массовый фэшн уик-энд с топ чартами в прайм-тайм. Аутсайдеров в печь, никакого кринжа, только чилл и флекс.