Эх, люблю я Московск­ий театр мюзикла! За невероятную атмосфе­ру, за яркий антураж постановок, за то, что тут на одной сце­не могут идти класси­ческая оперетта, дов­ольно спорная рок-оп­ера и абстрактная ск­азка.

Одним вечером я зашел на сайт театра и увидел новую вкл­адку в списке спекта­клей. Раскрашенная серым цветом, она сил­ьно контрастировала с остальным пестрым оформлением. И время начала необычное – 23:00. А на странице постановки так вооб­ще все, как я люблю: «Эксперимент на стыке жанров», «Сверхнас­ыщенное динамичное действо, которое не вписывается в рамки ни одного существующе­го театрального жанр­а». Как я мог пройти мимо такого? Перетекающ­ий в ночь вечер пятн­ицы был тут же освоб­ожден для похода на это интр­игующее явление — спектакль «Реверс».

 

В 22:40 людей все еще не запускали в зал. Оно понятно — меньше часа назад здесь закончился другой спе­ктакль, и работники театра на скорую руку разбирали декорации сказочного замка. Впрочем, собирали они тоже сказку, только психоделическую. По всей сцене были расставлены одинако­вые белые двери, нек­оторые стандартно, на земле, а к некоторым вели деревянные лес­тницы. У одной из них стоял спорти­вный батут. Скромно, но больше оказалось и не нужно.

Завязка такова — нес­колько человек заход­ят через двери на сц­ену, хотят уйти обра­тно, но двери оказыв­аются закрытыми. Как можно догадаться, целью всех является выйти на свободу. Кто они, где находя­тся, зачем сюда зашли – понять непросто. Это каждый зритель должен сделать сам, пока пятнадцать артистов будут вытворять запредель­ные и иногда пугающие вещи со своими телами. На их трюках мне хотелось бы оста­новиться подробнее.

Перед походом я решил о «Реверсе» ничего не смотреть и не чи­тать. Краем глаза увидел, что спектакль абсолютно без слов раз­говор идет только яз­ыком тела, и все. Поэтому для меня было большой неожиданностью, когда в первой же сцене актриса кубарем ска­тилась по деревянной лестнице вниз, потом змеей поднимал­ась, стучала в дверь и падала вниз опять. Хотя нет... не то сл­ово... Не падала, а стекалась. Как будто ее тело стало желеобразным. Она поднималась и спускала­сь «мостиком», «куль­битом», и каждое сле­дующее действие вызы­вало нервные «Ахи» у зрителей рядом со мной. Не только из-за травмоопасности. В её перекошенном теле было видно психологическое отчаяние человека в глубоком «отрицании» своей беды. Уже даже зритель понял, что ничего не получится, а она раз за разом ползла наверх и раз за разом падала. С упорством обречённого на смерть, который до последнего мгновения верит в спасение. Спектакль только начинался.

 

Далее трюки стали ещё активнее. Началась паника: актёры кидались на стены, рвались в зак­рытые двери, дрались друг с другом (в ни­жнем брейке, разумее­тся). Хрупких актрис их подкаченные колле­ги букваль­но запускали на орби­ту. Девушки летали по всей сцене, как во­лейбольные мячи. Сложно сказать: то ли они такие невесомые, то ли парни настол­ько сильные. Это был страх, построенный на всё том же отрицании, только приправленный агрессией.

Пять ми­нут этой боевой хоре­ографии пролетели мгновенно. Дерущиеся устали, успокоились, разошлись по углам. Началось психологическое противостояние. Всё оставшееся время герои преследовали цель не только выбраться. Они хотели уже либо подмять всех под себя, либо сохранить свою личную свободу. Описывать каждую сце­ну «Реверса» бессмыс­ленно. Сделать это достойным оригинала невероятно трудно, так что поговорим о других вещах.

Например, о звуковом сопр­овождении. Подобно творящейся на сцене акробатике оно воздей­ствует на вас ничуть не меньше. Музыкаль­ная композиция каждой сцены идеально впи­сывалась в настроение и динамику происхо­дящего.

Ну и ещё один из гл­авных положительных моментов «Реверса» — недолгая продолжите­льность. За один час безумная акробатика не успева­ют приесться, ведь за артис­тов не перестаёшь пе­реживать. Как только у меня появилась мысль: «Ну, бросать партн­ёрш они умеют», так на сцену вышел худощ­авый парень и начал делать просто невероя­тные манипуляции со своими руками. В пугающем танце он ра­зворачивал их на 360 градусов, чудовищно выворачивал плечи, как будто хотел пере­ломать себе все сухо­жилия. Повторе­ний не было. Режиссерские на­ходки для демонстрац­ии возможностей чело­веческого тела точно не оставят никого равнодушным.

 

Св­ет погас. Зазвучали возбужденные аплодисменты, на сцену полетели цветы. Зрители выдохнули – все выжили, никто ни­чего не сломал. Но для меня представление не закончилось. По­ка в огромной очереди я шел на выход, во­круг меня разными лю­дьми обсуждались тра­ктовки действа. Кто-­то сказал, что комна­та — мозг одного чел­овека, а перед нами пятнадцать его сущностей. Од­ин мужчина доказывал, что люди на сцене мертвы, что комната — это чистилище, вых­од – Рай. А в гардеробной женщина с невероятным восторгом рассказывала подру­ге об увиденных библ­ейских мотивах «Реве­рса» – жизни и смерти Иисуса Христа, пре­дательстве Иуды, легенде о Каине и Авеле. Так кто же прав? А все правы. Точнее, не так. Непра­вых нет. Повествование язы­ком тела и открытый финал добавляют в постановку полифонию, ко­торая дает ей не один день жизни в ва­шем сознании — прекрасное время размышлений.

Так справедливы ли смелые высказывания создателей «Реверса» насчёт него? Что ж, став его зрителем, для себя я решил, что сло­ва в аннотации действительно соответствуют истине. Драматический ли это спектакль? Безусловно. Здесь есть сюжет, полностью следующий канонам дра­матургии – экспозици­я, завязка, развитие, кульминация, развя­зка, финал. В основе лежит человеческая история, в которой персонажи развиваются и меняю­тся, но рассказывается она атрибутами друг­ого вида искусства — ци­рка. И это находит место в душе зрителя. Молодцы создатели — не соврали.