Искусство пойманного момента.
Диалог с Игорем Верещагиным

Столько сегодня вокруг художников, жуть! Фотографов еще больше, аж мурашки по коже. Заводы стоят - одни фотографы и художники в стране. Только вот все их работы, по большей части, друг от друга не отличишь. В фотографиях — один фотошоп, в картинах — претензии на оригинальность.

Встреча с Игорем Верещагиным стала для меня очень приятным сюрпризом. Он оказался настоящим мастером своего дела. Настоящим художником фотографии, живущим своим искусством.

Герой моего интервью, думаю, не нуждается в представлении. Он - официальный фотограф The Rolling Stones. Этого достаточно, пора переходить к разговору.

Artifex: Игорь, когда просматривал вашу недавно изданную книгу Given&Stolen, я заметил для себя, что в студии вы практически не работаете, хотя она у вас есть. С чем это связано?

Я знаю много людей, которые в студии снимают настолько здорово, что конкурировать с ними очень сложно. Кроме того, я ценю в фотографии, прежде всего, элемент случайности. В студийной работе он сводится к минимуму. Даже когда я снимаю в студии, все равно рассчитываю на какое-то неожиданное происшествие, которое как-то позволит раскрыть характер героя. Мой стиль — наблюдать и подсматривать. В студии это практически невозможно, поэтому - не мое.

Artifex: А каково ваше отношение к фэшн-фотографии?

Знаете, я думаю, что пик фэшн-фотографии и журнальной фотографии как таковой пришелся на 70-80-е годы. Сейчас это уже сходит на нет. С развитием видео рекламы и телевидения, журнальная фотография уходит на второй план. В данном случае намного интереснее смотреть на модель в движении. Я вам скажу так: сфотографировать можно очень красиво, а в жизни все будет выглядеть совсем иначе. Это как у Райкина в одной из сцен было: «Кто вам сшил такой кривой пиджак? - Не кривой совсем! Ты руки подтяни, согнись немного! О! Как влитой сидит!».

Я лично не вижу будущего за фэшн-фотографией. Даже на многих телефонах сейчас есть функция «moving picture», если это научатся еще в печати делать, то точно будет смерть журнальной фотографии. Я вообще считаю этот вид фотографии утилитарным. Да, он позволил стать звездами очень многим людям. Тогда журнал был основным источником визуальной информации. Телевидение еще не обладало хорошим качеством картинки. С фэшн-фотографией происходит сейчас то же самое, что и с порнографией. Никого не интересуют простые постановочные картинки. Всем интересно движение.

Не стоит забывать и современные возможности ретуши. На пленке это был очень трудоемкий процесс, изменить можно было не так много, это было настоящим искусством. В цифре же все иначе. Ретушь - больше не искусство, она превратилась в стандартную процедуру. Это и убивает интерес. Не искусство, а какой-то современный лубок.

Artifex: А вы отдаете предпочтение цифре или пленке?

И так, и так.

Artifex: А от чего это зависит?

Если я снимаю концерт в клубе, то могу сказать, что на пленку снять что-то вразумительное очень сложно. Были, конечно, в 60-70-е годы исключительные мастера, снимавшие джазовые клубы. Но тогда и сцену намного ярче освещали, сейчас же во многих помещениях просто полумрак, даже когда выходят знаменитости. Пленка просто не возьмет. Да и дорого выходит. Раньше на концерт нужно было брать не меньше 10 пленок, а это всего 360 кадров. Сейчас же, когда снимаешь выступление и сделал меньше 2000 кадров, считается, что ты просто дурака повалял. Цифровая съемка здесь дает куда больше возможностей. Но, с другой стороны, исчезает уникальность. Ведь если я снимаю на пленку, то сам потом занимаюсь оптической печатью на фотобумаге. А если сканируешь негатив и переводишь его в цифру, то все достоинства аналоговой фотографии исчезают. Я часто вижу, как что-то было бы лучше снять на пленку, поэтому всегда ношу с собой две камеры.

Аналоговая фотография — это уже «нишевый» продукт, арт-фотография. Продать снимок, напечатанный оптическим способом на бумаге, куда проще для музея или галереи, чем цифровой отпечаток. И с тиражами проще. Обещал напечатать 10 экземпляров, сделал это и разрезал негатив. С цифрой такого не сделаешь. У пленки есть свое очарование, но явного предпочтения я ей не отдаю, только в исключительных случаях, когда вижу нужный сюжет. Вот я когда снимал Гарику обложку для его альбома «Мой Высоцкий», то я параллельно работал в цифре и пленке. В итоге в дело пошли цифровые фотографии, нужно было быстро все делать. Но те кадры, которые я снял на пленку, мне очень греют душу. Там старая Москва, живые такие изображения. Поэтому уже в оформлении альбома, специально придали снимкам вид, как у пленочных.

Artifex: А почему вы предпочитаете работать в черно-белой фотографии?

Вот цифровой фотоаппарат у меня — он снимает только в ч/б. Он цвет не снимает вообще. Когда ты с такой камерой идешь, у тебя другой настрой совершенно, ты смотришь на мир черно-белыми глазами. В клубах уже не обращаешь внимания на цвет, на жуткое, временами, освещение. Тут есть только объект съемки - и все.
Для меня цветная фотография та, где без цвета никак нельзя. Если же можно обойтись без цвета, если в нем нет смысла, то он становится информационным шумом. Без этого шума образ будет более цельным. А, кроме того, я родом из тех времен, когда все, что мы видели, было черно-белым. Другой фотографии не существовало. Я свой первый кадр сделал в 1957 году. А впервые цветную пленку увидел в конце 60-х годов, и она была настолько чудовищного качества, что до сих пор вздрагиваю иногда. Кроме того, в монохромной фотографии часто стирается грань времени. Если нет машин, других видимых атрибутов, то ты и не поймешь, 60-е на снимке или современность. Это мне и нравится. На снимке видно уже что-то вечное, то, что вне времени.

Artifex: А какие ваши предпочтения в технике?

Для стрит-фотографии - чем проще аппарат, тем лучше. Ручной фокус, минимальная автоматика, минимум рычагов. Я снимаю на улице чаще всего «с пояса». Могу выставить параметры не глядя: определить расстояние, навести фокус, скадрировать. Если это современная камера с автофокусом, порой даже не знаешь, где этот фокус окажется. Простота – важный фактор. Я вообще не люблю просматривать фотографии во время съемки. Снимок обладает уникальным свойством. Он со временем становится только лучше.

Абсолютно рядовой снимок ребенка, спустя 30 лет, может уже смотреться как шедевр, начинаешь замечать то, что не видел все это время.

Artifex: Насколько часто вы занимаетесь обработкой фотографий?

Обработкой я занимаюсь минимально. Манипуляций вообще практически нет. Только иногда, если, например, на концерте стойка от микрофона некрасиво залезет на лицо. Но это крайне редко. Учишь себя делать все сразу. Я вообще целиком за естественность.

Artifex. Тогда логичен следующий вопрос. Именно из этого желания естественности родилось ваше увлечение стрит-фотографией?

С самых ранних детских и школьных лет мне хотелось запечатлеть кусочки жизни. Я часто неосознанно это делал и теперь жалею, что мало снимал в школьные годы. Жизнь идет, и ежедневные мои походы по улицам, то, что мне показалось интересным, то, что я сфотографировал — это моя записная книжка. Я не владею словом, как Ильф и Петров, например, поэтому стараюсь поймать моменты, которые в отдельных случаях получаются таким знаком времени. Вот я когда делал этот снимок, даже не предполагал, как он будет смотреться. И эта фраза: «Наша цель — коммунизм» на фоне заброшенной деревни - как выглядит она теперь! Это же история!

Я в этом отношении еще очень ценю семейную фотографию. Ведь только вы, как член семьи, можете сделать такой снимок, который никто другой уже сделать не сможет, ни один фотограф. Это слишком личное. Прежде всего, снимайте семью. Это уникально и бесценно.

Artifex: У вас огромное количество фотографий рок звезд. Почему музыканты и почему именно рокеры?

Это все из детства. Я рос параллельно с Beatles. Но их музыка доходила до нас слишком долго, мы не видели их изображений, они были только у нас в головах. Меня это страшно заводило, и я все хотел увидеть живьем. Правда, нужно сказать, иногда наши фантазии превосходили действительность. У нас был в классе паренек, который посещал школу в клёшах, в которые были вшиты лампочки, а в карманах — батарейки для них. Все у него светилось, это было в 68-69-ом году. Такую штуку у Slade я увидел только спустя лет 10. Кроме того, музыка — одно из самых больших моих увлечений, при том, что я не умею играть ни на одном инструменте. Музыкальная фотография — это моя сублимация.

Artifex: Какие у вас планы на ближайшее время?

Я сейчас снимаю проект, который называется «Винил». Это, прежде всего, уважаемые мной люди с пластинкой, которая перевернула их жизнь в свое время, снесла им голову. А натолкнула меня на эту мысль моя собственная жизнь. В далеком 61-ом году, когда я жил в Братске, в моих руках оказалась пластинка Джона Колтрейна Blue train. Когда я ее увидел, когда услышал музыку…

Все это шло в разрез со всем, что слышал раньше. Я влюбился в эту пластинку страшно. Но в тот момент, когда появились Beatles, мой друг привез из какой-то поездки альбом Hard days night. Я не устоял и поменял свою пластинку на него. Долгое время у меня не было Колтрейна. А потом уже, в конце 90-х или начале 2000-х, я приехал в Нью-Йорк, зашел на Таймс Сквер в магазин Virgin и увидел заветную Blue train. Схватил ее, стою, закрыв глаза, и вспоминаю. Когда открыл глаза и оглянулся вокруг, понял, что все посетители магазина за мной наблюдают. Тут я и осознал, что это отличная идея - фотографировать момент, когда человек «встречается» со своей любимой пластинкой, когда вспоминает…

Начал понемногу снимать этот проект. Думаю, мы сделаем из этих фотографий альбом размером ровно с виниловую пластинку - 30X30 сантиметров — будет примерно шестьдесят героев, которые рассказывают свои истории.

Artifex. Спасибо за интервью!