С детства мечтая стать великим художником и имея в руках лишь карандаш, Огюст Роден (1840-1917) дни напролет копировал редкие шедевры живописи из коллекции Лувра. А после часами бродил по роскошным залам, где была представлена греческая скульптура. Уже тогда в сердце юного Родена началась борьба между живописью и камнем. Время шло, средств на покупку красок ему по прежнему не хватало, и он решил поступить на работу в небольшую мастерскую декоративной скульптуры. Так отсутствие денег определило путь бунтующего гения.
Его искусство, как он сам признавался Камилю Моклеру, пришло к нему не сразу. Он дерзал медленно. Боялся. Затем, по мере того как начал познавать природу, все решительнее стал отбрасывать любые условности. Но именно в той самой мастерской ему впервые открылась – la science du modele – наука лепки. А посвятил его в это таинство некто Констан. Со слов самого Родена, Констан работал в той же мастерской, где он начал постигать скульптуру.
Однажды, видя как Роден лепит из глины капитель, украшенную листьями, Констан остановил его:
«Роден, ты не так берешься за дело. Твои листья плоски, они не кажутся живыми. Постарайся сделать так, чтобы их концы устремились к тебе, тогда получится впечатление выпуклости»
Роден последовал его совету и был поражен результатом.
«Запомни хорошенько мои слова, – продолжал Констан. – Когда ты будешь лепить, никогда не смотри на предмет как на поверхность, постарайся придать ему глубину. Смотри на поверхность только как на завершение объема, как на выпуклость, обращенную к тебе. Только так ты одолеешь науку лепки»
И с той самой минуты, Роден больше не воспринимал части тела как плоские поверхности. Теперь в каждом утолщении торса или членов, он пытался дать почувствовать присутствие мускула или кости. И со временем в его работах объем стал выстраивать линии, а не линии объем.
Сюжет, который говорит сам за себя, возбуждает воображение зрителя без всякой посторонней помощи. Но, открывая широкое поле для фантазии, он ограничивает чувства. А чтобы пробудить чувства и позволить им развиваться до бесконечности, нужен другой важный аспект скульптуры – красочность.
Во многих музейных залах, как правило, свет никуда не годится. Попробуйте включить фонарик на своем смартфоне и поднести его к торсу богини. Вы тут же увидите множество маленьких неровностей. Эти неровности создают световые переливы: блики на груди и густые тени на складках, прозрачную светотень на самых нежных частях, которая, понемногу стушевываясь, распыляется в воздухе. Она то и придает скульптуре волшебный вид живого тела. Красочность и наука лепки всегда идут рука об руку. Красочность – дар Родена-художника перешедший Родену-скульптору. Это не только, венец прекрасной лепки, пробуждающий чувства, но и инструмент способный определять развитие сюжета.
Вот две работы Родена «Поцелуй» и «Рождение весны».
Изначально это были знаменитые влюбленные, Паоло Малатеста и Франческа да Римини. Но, так как эта скульптура сильно выбивалась из группы «Врата Ада», Роден отделил её и назвал «Поцелуй». Если вы видели этот шедевр в мраморе, да еще и при талантливо выставленном свете, согласитесь, от него невозможно оторвать глаз.
Густые и мимолетные, призрачные и стремительные, глубокие и тревожные и, в то же время, слабые и умиротворенные – тени в «Поцелуе» подобны упоительным звукам флейты, арфы, или виолончели. Божественная симфония «белого и чёрного». И как в каждой симфонии все тяготеет к доминанте, так и эта палитра света и тени окутывает таинство любви.
Тень здесь придает композиции интимную камерность. Она же воплощает в себе все чувства, которые влюбленные испытывали друг к другу и могли проявлять в краткие мгновенья уединения и тишины.
В скульптуре «Рождение весны», или «Вечная весна» действует противоположный принцип. Если в «Поцелуе» динамика стремится как бы внутрь, то в «Рождении весны» вот-вот произойдёт большой взрыв, или даже серия взрывов. По сравнению с «Поцелуем», эта скульптура полностью залита светом. Разве что небольшая густая тень под мышкой у мужчины бурно набирает плотность, чтобы снова раздался взрыв. «Рождение весны» – как восходящее солнце, тепло которого струится повсюду. Она будто дышит счастьем. Уже в следующее мгновение в воображении слышатся первые раскаты весеннего грома, пение птиц; разносится запах свежей травы и цветов. А потом легкий дождь, за которым вновь по небу разливается солнечный свет.
Огюст Роден шел в авангарде французского искусства конца XIX начала XX века и, разумеется, подвергался самой жестокой критике. Но именно он установил прочный союз явного и тайного – науки лепки и красочности, – где первая поражала воображение, а вторая пробуждала чувства, раскрывая художественный замысел автора великих произведений.
Особое место в его работах занимали женские фигуры. Они воспевают счастье любви и красоту обнаженного тела. Нередко мы угадываем среди них одну и ту же модель. Мы узнаем ее по изысканности форм, благородству пропорций и линий, грации и изяществу движений. Это – Камилла Клодель. Это ее обнаженное тело украшает заголовок данной статьи. Она была ученицей, музой и любовницей Родена с тех пор, как 1883 году переступила порог его дома. Но как и все женщины, любившие его, заплатила очень дорогую цену. Впрочем, об этом я расскажу вам уже в следующей статье.