Вы когда-нибудь слышали о магическом реализме? Чаще всего этот термин упоминается в разговоре о западной литературе XX века, в частности о творчестве Габриэля Гарсиа Маркеса. Но это понятие применимо не только к литературе, но и к живописи, и не только к латиноамериканской. Ведь «по соседству», в самом сердце США, родился ярчайший представитель магического реализма среди художников.
Айвен Олбрайт (Ivan Le Lorraine Albright, 1897-1983) вырос в небольшом городке вблизи Чикаго. Склонность к живописи он унаследовал от своего отца-пейзажиста. Вместе с близнецом Малвином Айвен поступил в Чикагский художественный институт, причем направления братья выбирали, подбросив монетку.
Было несколько событий, которые очень сильно повлияли на экстравагантный стиль молодого Олбрайта. Во-первых, с детства на него производили особое впечатление шедевры Эль Греко и Рембрандта, у которых он заимствовал некоторые вещи для своей техники. Во-вторых, судьба забросила его в гущу Первой мировой войны. Во Франции ему приходилось делать множество медицинских рисунков в госпитале. Не каждый человек выдержит подобную работу, и вряд ли многие после нее остаются в здравом уме.
Так и появились сложные мрачные полотна, с тучными искаженными телами, обилием деталей и фантасмагоричных элементов. Олбрайт работал над картинами подолгу и крайне кропотливо. Мельчайшие элементы, кружево, расколотое дерево художник изображал с помощью кисти, толщиной в один волос. Такая кропотливая работа, по мнению Олбрайта, требует достойной оплаты, поэтому он запрашивал за свои картины в 60 раз больше, чем его современники.
Хотя покупатели находились нечасто, и обычные зрители тяжело воспринимали неординарного живописца, работы Олбрайта получили признание в художественных кругах. Даже его ранняя картина «Монтер» (Lineman, 1927) заслужила награду.
Это типичный портрет в стиле магического реализма. Олбрайт изобразил простого монтера в мешковатой одежде, но передача психологического портрета героя совсем необычна. Тут и особое освещение, и сгорбленная фигура, и неуверенное выражение лица.
Олбрайт любил складывать из своих полотен загадки. Ключом к ответу становилось длинное название, как у картины «То, что мне следовало сделать, я не сделал» (That Which I Should Have Done I Did Not Do, 1931-1941).
Над этой мистификацией художник работал 10 лет и получил за нее большое количество престижных наград. Картина даже заслужила постоянное место в экспозиции Метрополитена. А секрет искаженного рисунка двери, к которой тянется рука, до сих пор волнует зрителей.
Его метафоры и фантасмагории пугали, но на волне шока среди своей аудитории Олбрайт умудрился занять достойное положение в американской художественной элите. Неудивительно, что именно ему в 1943 году предложили написать сюжет «Портрет Дориана Грея» (The Picture of Dorian Gray, 1943), который стал постером одноименного фильма Альберта Левина.
У Олбрайта было свое прочтение романа Уайльда, и оно смогло произвести фурор. Изображение не столько пугает, сколько завораживает: всех фантастических деталей на ней не перечесть. В итоге, эта картина стала одной из самых известных иллюстраций к роману.