Как же мне нравятся эти греческие слова: метафора, метаморфоза… То ли пробуждается во мне любовь к слову, впитанная в стенах филологического факультета, то ли нравится сама суть этих понятий, которые очень точно описывают нашу жизнь. Обычно принято считать, что искусство — это достояние вечности. Но это не совсем так. Настоящее искусство постоянно меняется. Каждая эпоха воспринимает его по-своему. Хочется вспомнить слова одного из моих любимых авторов Милана Кундеры:
«Вечность — это время, которое остановилось; которое застыло на месте; будущее делает вечность невозможной»
Весь смысл нашей жизни состоит в постоянном изменении, в метаморфозах. Думаю, в своих графических работах, представленных на выставке «Метаморфозы линий», художник Давид Багдасарян сумел это отлично показать.
С Давидом я знаком уже несколько лет. Мы коллеги, в одном театре работаем. Нравятся мне его картины настолько, что даже татуировку себе по его эскизу решил набить. Взгляды у нас похожие. Тема смерти в искусстве одинаково близка. Давиду даже настолько, что он в международном конкурсе плакатов в Мехико TO DEATH WITH A SMILE 2017-2018 финалистом стал. Смерть — это финальное преображение. А на своей нынешней выставке художник говорит о жизни. Правда, несколько черепов и сюда пробрались. Memento mori, что тут сказать. Но хватит о смерти. Весна на улице. Мир, труд, май на дворе.
Я начал с Давидом разговор про те картины, которые не участвуют в выставке, но очень подходят к ней по теме. Это серия работ «Три возраста мужчины»: «Молодость», «Зрелость», «Старость».
Artifex: Я заметил, что на твоих полотнах очень часто повторяется несколько символов. Деревья, замки и ключи. Можешь рассказать об этом поподробнее?
Да, ты прав. На каждой из картин есть замок — символ не раскрытых тайн и желаний. На первой работе «Молодость» замок находится у сердца. Молодого человека волнует любовь. Он поглощён страстями, эмоциями. Из его головы растут ветки. Это мысли, идущие в разные стороны. Но одна цель — главная. Она указывает ему верный путь. На ней висит ключ, который должен дать ответ. Открыть замок, разгадать тайну. Тут и ещё есть символ — сова. Олицетворение опыта и мудрости. Она сидит на щите. Это люди, которые своими наставлениями и уроками пытаются защитить молодого человека. Герой пока не на ногах, он сидит на свежей зеленой траве. Только готовится встать на свой путь. Он одет как воин. Это подготовка к битве за свои принципы и собственное счастье.
В «Зрелости» замок висит на листьях, растущих из посоха, на который опирается путник. Посох — это его опыт, знания, которые помогают в пути. Но пройденный путь оставляет только больше вопросов. Ключ находится в клюве колибри, которая пролетает над головой героя. Кажется, что разгадка близко. Достаточно только протянуть руку. Но нет. Ключ по-прежнему недосягаем. К слову, колибри — это символ мимолетности жизни и, в тоже время, символ вечности (крылья этой птицы в полёте рисуют в воздухе перевернутую восьмерку), которая вся соткана из мгновений. Герой в пути, перед нами образ бродячего музыканта. А травы под ногами стало намного меньше.
На картине «Старость», замок стал только больше. Он по-прежнему закрыт. С возрастом вопросов и сожалений становится только больше. Больше и непостижимого в душе каждого человека. У «Старости» ключ висит на ветке растения, которое пробило песочные часы. Оно вьется к небу. Оно сильнее времени. Это мудрость и знания не одного человека, а целого человечества (на ветках буквы нескольких алфавитов — армянского, иврита, и латиницы). Райская птица — это мысли о былых временах. Для любого старца воспоминания о молодости — это рай. Мудрец сидит в раздумьях, земля под ним сухая и безжизненная. Лишь свежие побеги слегка охватывают его, сзади символизируя жизнь, которая осталась позади.
Artifex: Ещё одну картину у тебя вспомнил. Она мне очень понравилась. Называется, кажется, «Летучий храм». Там же ведь армянская церковь у тебя изображена. Можешь про неё рассказать немного?
В этой картине своеобразная отсылка к истории Армении. Очень много армян, в силу разных исторических причин, живут не на родине. И где бы армяне не находились, они очень трепетно относятся к своим культурным ценностям. Церковь, в свою очередь, это один из основных архитектурных элементов нашей культуры. У неё мощные и сильные корни, но она не в земле. Она странствует, не находя своей родной земли. А ещё гранат. В армянской культуре он олицетворяет собой сердце. Главная идея в том, что армянский народ несёт в себе глубокую и сильную культуру, но он странствует. Эту картину я делал для Московского Армянского театра. Мне кажется она очень точно передает его сущность. Театр обогащается за счёт влияний других культур, но при этом сохраняет национальные традиции. А это очень важно. Помнишь, как было в фильме Паоло Соррентино «Великая красота». Там святая говорит главному герою, что она ест одни только корни, потому что корни — это важно.
Artifex: На этой выставке целая серия работ у тебя посвящена метаморфозам женщины. При этом все они у тебя лишены лиц. С чем это связано?
Меня всегда интересовали изменения, которые происходят в человеческой жизни. А мифология женщины — это вообще особенная тема. Цикл «Три возраста мужчины» — это всего три работы. А картин, посвященных женщинам у меня намного больше. Понимаешь, женщина меняется намного сильнее, чаще и интереснее на протяжении жизни, чем мужчина. Это целый отдельный мир. Образ женщины — это вообще самое интересное, что есть в истории искусства. Я бы сказал, что это вообще причина возникновения искусства. На моих рисунках представлен только образ, а не личность. Поэтому на каждом изображении нет лица. Лицо — это привязка к конкретным эмоциям, к конкретному человеку. Помимо внешних красивых и интересных форм, я пытался передать и внутреннее наполнение с помощью орнамента и фона. Ну и символика. Снова замки и ключи. Мне кажется, что не стоит слишком подробно разбирать эти картины. Прелесть любого символа в том и состоит, что он обладает большим количеством трактовок и каждый видит его по-своему.
Artifex: А почему ты не коснулся в своих работах про женщин темы феминизма. Это могло бы сделать тебя популярным. Оказался бы в тренде?
Я не очень хорошо отношусь к современному феминизму. Раньше в нём был смысл. Люди действительно должны быть равны. Но сейчас, чаще всего, это лишь повод для создания дешевой популярности. Я не хочу привязываться к трендам. Они — мимолётное явление. Нетрудно предугадать, что станет популярным. Но популярность — худшая спутница жизни. Они изменит тебе при первой возможности и бросит со всеми твоими достоинствами и недостатками. Чтобы сохранить популярность, ты должен лицемерить, предавать свои убеждения, ублажать толпу. Но ведь толпа — одно из самых отвратительных явлений истории. Сегодня тебя носят на руках, а завтра готовы разорвать на части. В этом постоянно меняющемся отношении масс нет никакой логики. В следовании трендам нет никакого смысла, если ради популярности ты предаешь свои взгляды. Нельзя заключать сделки с совестью. Совесть всё равно никогда не будет следовать пунктам договора. У Николая Гоголя в его повести «Портрет» про это очень хорошо написано.
Artifex: Спасибо за интервью.
Нравится мне общаться с Давидом Багдасаряном, и работы его нравятся. Помню как работали с ним над спектаклем «Граждане города Кале». Это то удивительное чувство, когда другой человек с первого слова понимает, что ты имеешь в виду и воплощает это в визуальный образ. Но воплощает по-своему, уникально, так, что ты сам удивляешься тому, что было сокрыто в твоих словах...