Самый известный художник России Покрас Лампас однажды поставил мировой рекорд: на крыше “Красного Октября” Покрас нарисовал самое большое в мире граффити (или точнее, каллиграффити). Недавно он побил собственный рекорд: теперь самое большое каллиграффити в мире украшает стадион “РЖД Арена”. Это совместный проект художника и ФК “Локомотив”. Площадь рисунка — 11 тыс. квадратных метров. Там на разных языках написаны слова «У нас свой путь» в традиционных, красно-зеленых цветах клуба.
Artifex встретился с художником после презентации проекта и обсудил путь самого Покраса, искусство Канье Уэста и рост через запреты. Покрас был вымотан долгим общением с прессой и поклонниками, но все равно согласился с нами пообщаться. Итог — в этом тексте.
Artifex: У тебя недавно прошла выставка в Новом Манеже. Расскажи, как все прошло, доволен ли ты итогом?
Покрас Лампас: Итогом стал финальный перфоманс, где я написал на кровати “Мы все мечтатели”, лег туда, и выставка закрылась. Мне кажется, это история про определенное такое перерождение, переосмысление. Конечно, я доволен, потому что это для меня очень важный был момент.
Artifex: Я читала, что ты очень много работаешь, и твои руки все время в краске. Как много времени каждый день ты уделяешь творчеству, и какую часть от твоих обычных дел это занимает?
ПЛ: Обычных дел-то, наверное, и нет. У меня все вот на этом завязано. И очень мало как раз остается на что-то другое. Ну, на самом деле, творчество должно быть все время. Чтобы человек не просто чем-то занимался, потому что ему по расписанию это нужно сделать восемь часов и лечь спокойно спать. А нужно сделать так, что, пока ты не упал, ты делаешь. Захотел - остановился, захотел - вообще не останавливаешься. Это как поток. Поток бывает разный.
Artifex: Ты довольно молодой художник со значительным послужным списком, и вообще рано начал заниматься искусством. Ты когда-нибудь сталкивался с эйджизмом, какой-то дискриминацией по возрасту?
ПЛ: Да. Было много такого, непонимания со стороны коллег по граффити того, что я делаю, как это делается. Но я на этом не фокусируюсь, потому что, знаешь, эта история про то, что тебе открыты все дороги, становится открытой, когда ты прошел уже через многое количество сложностей. Только тогда все начинают в какой-то момент тебя признавать, уважать и так далее. Это работает одинаково для всех. В творчестве важно понимать, что проблем и каких-то преград будет много.
Artifex: Когда ты раскрашивал туннель к Атриуму, РЖД запретили трогать часть, которая им принадлежит. Во-первых, чем они это мотивировали? И часто ли у тебя бывают такие трудности, когда какие-то компании или государство препятствует тому, чтобы ты сделал что-то крутое?
ПЛ: На самом деле, история, когда что-то запрещают, не должна нести какой-то негативный характер, на мой взгляд. Потому что это история про то, что ты куда-то растешь, и не все должно открываться с первого раза.
Artifex: Растешь, обходя эти запреты?
ПЛ: Ну да, по сути. И история с РЖД меня научила тому, что иногда это не проблема того, что люди плохие, а проблема того, что это слишком разбросанная структура по согласованиям, по тому, кому какая территория, какой объект принадлежит, как это сделать. И часто люди не то, что препятствуют искусству, они просто, может быть, не хотят чуть напрягаться с точки зрения каких-то действий, которые они не всегда понимают. И я в этом никого не виню, я считаю, что это требует правильного выстроения коммуникации. Я был, может быть, недостаточно настойчив и убедителен. Значит, когда-нибудь это будет более убедительная история.
Artifex: В тебе очень круто сочетается творчество и талант с умением себя продвинуть. Это встречается редко: обычно человек либо хороший предприниматель, но посредственный талант, либо он умеет что-то круто делать, но не знает, кому это показать. Откуда у тебя это - врожденное, или можно это как-то в себе развить?
ПЛ: Мне кажется, что “врожденное” — это сложный очень термин. Вряд ли есть какие-то такие вещи врожденные. Темперамент, конечно, влияет на это, но я знаю, что многие очень тихие люди на первый взгляд могут быть очень талантливыми маркетологами и так далее. Я думаю, что тут вопрос в том, что каждый выбирает себе тот объем знаний, который он получает в течение какого-то периода жизни, и что он использует. Кто-то фокусируется на изучении истории искусств, и это может быть гораздо важнее, чем правильный маркетинг. Но результат, соответственно, в том, что человек может быть очень умным, начитанным, глубоким, но, например, не готовым этим делиться на широкую аудиторию, потому что он не знает, как, и он себя этому не научил. Бывают противоположности. Каждый волен выбирать те вещи, которые ему близки. И мне показалось в какой-то момент, что в искусстве не хватает правильной коммуникации. В искусстве не таком, что это для элит, а в том, что это может быть ближе к людям, ближе к нам, потому что мы сами такие же. И я стал это изучать, стал это понимать, и стал это использовать.
Artifex: То есть, я так понимаю, что у тебя вообще позиция такая: человек может все, вопрос только в том, насколько он самообразованием занимается?
ПЛ: Ну, по сути, можно научиться чему угодно. Вопрос в том, готов ли человек трудиться ради этого. Не всему нужно учиться, опять же, но это можно.
Artifex: Как у тебя появился интерес к искусству? У тебя семья творческая?
ПЛ: Я просто это очень люблю с детства. Я очень люблю писать буквы, и это меня вывело на тот путь.
Artifex: Получается, ты прошел путь от уличного райтера до художника очень высокого уровня, высокой популярности и признания. Этот путь - он естественный, логичный или скачок в сторону? То есть, это закономерное развитие для этой области или какой-то твой особый путь?
ПЛ: Смотри, в любой области, связанной с творчеством, как только появляется какая-то закономерность, творчества становится мало. Основная цель в создании чего-либо — это поиск не пути, который кто-то уже прошел, а поиск своего пути, поиск своей идентичности, всего своего. Идея в том, что человек, когда что-то создает, выбирает: понятную вещь сделать или непонятную. Ты все время какую-то дилемму встречаешь. И в этом смысле люди сами выбирают то, как будет строиться их карьера. Кто-то хочет быструю карьеру, но короткую, кто-то хочет признания в старости и готов всю свою юность работать и набираться опыта. У меня просто такая получилась история, где я все свои сильные стороны стал развивать одновременно, и это мне помогло делать те вещи, которые я делаю.
Artifex: То, чем ты сейчас занимаешься, и твой статус, это вообще, наверное, предел мечтания для многих художников. Что дальше будет за этим, и какой у тебя предел, если он есть?
ПЛ: У меня нет пределов, но есть ограничения: нужно оставаться честным, искренним, настоящим и доверять себе, доверять тому, что я создаю, потому что тогда не возникает других вопросов. Если ты знаешь то, что ты делаешь, то все круто.
Наш разговор ненадолго прерывается, потому что в дверь просовывается Федор Смолов, чтобы обсудить с Покрасом планы на ужин.
Artifex: А ты бы хотел сделать свое искусство более массовым, или у него должна сохраниться какая-то элитарность?
ПЛ: Я не хочу, чтобы искусство стало массовым, чтобы оно упростилось для масс. Я хочу, чтобы массы интеллектуально выросли, чтобы понимать более сложное искусство. И я для этого пытаюсь какие-то усилия приложить. Рассказываю историю искусства, о советском авангарде, например. Иногда делюсь какими-то ссылками. Сам в работе пытаюсь какие-то отсылки сделать культурные, для связи поколений, связи стран, чего угодно, что меня вдохновляет, и что я считаю важным. И я думаю, что это путь, когда человек сам выбирает, хочет он интеллектуальную вещь, или хочет он простую, но я не могу за него этот сделать выбор. Я могу дать ему просто более понятный доступ к тому, что он считал сложным.
Artifex: Ты делал обложку для альбома Левану (L`One), логотип Маркулу на новый альбом. У тебя какая-то особая любовь к рэпу?
ПЛ: Ну, мне нравятся, конечно, многие вещи, которые в рэпе происходят.
Artifex: Какие, например?
ПЛ: Ну, мне очень нравится Канье Уэст. Мне очень нравится, как он работает с человеческим голосом, как он деконструирует его, это очень близко к искусству. Это и есть искусство. Мне нравится, что происходит в индустрии, потому что это пушит всех вокруг: и моду, и видео продакшн, клипы, концерты, шоу... Это же часть того, что мы видим, что чувствуем, в чем мы живем. Поэтому я иногда могу быть частью этого.
Artifex: Что из последнего в культуре (музыка, кино, книги, события) тебя зацепило сильнее всего?
ПЛ: Ну я вот все не схожу на новый фильм Гаспара Ноэ (речь о фильме “Экстаз” - прим.ред.). И я знаю, что мне это очень понравится. Мне очень понравился клип новый, который сняли Трэвису Скотту с Дрейком - это прям сочно, красиво. Я знаю, что это не всем кажется таким, потому что в каких-то вещах он поверхностно цитирует многие отсылки, но мне при этом все равно это нравится. Потому что это все равно история про то, как популяризация идет на благо, а не во вред. И, на самом деле, это лента в инстаграме, где я каждый день вижу что-то новое, и меня это может очень сильно вдохновить, встряхнуть. В Нью-Йорке очень много всего увидел недавно.
Artifex: Я вообще слышала такую мысль, что люди творчества делятся на два типа: первые стараются следить за тем, что происходит у коллег, а вторые намеренно от этого отстраняются, чтобы не забивать голову и случайно не повторить. Ты себя к какому типу относишь?
ПЛ: Я себя давно отношу ко второму. Поэтому я не подписан на каллиграфов, практически ни на кого. Поэтому я не знаю, что там происходит, в России особенно. Потому что мне многие вещи кажутся мраком, и я даже не расстраиваюсь, чтобы этого не видеть, я себя ограничиваю от этого.
Artifex: В интервью у Варламова ты показывал каталог или журнал с публикациями молодых художников. Ты говорил, что есть такое на английском, на французском, а на русском нет. Ты можешь как-то объяснить, почему у нас так тяжело идет продвижение искусства, почему так все тихо?
ПЛ: Ну, от людей зависит.
Artifex: От людей, которые создают это искусство?
ПЛ: Да. Но это ментальность такая, что, чтобы это произошло, нужно это самому менять. Вот берешь и делаешь. Почему люди не делают? Я же не могу это объяснить. Мне кажется, у нас очень много людей хороших с точки зрения искусства, просто они может быть где-то скромные, либо им не хватает какого-то правильного промоушна. Но это все тоже исправляется. Все будет хорошо.
Artifex: А если считать, что искусство — это отражение реальности, то как конкретно твои работы отражают реальность, и что они должны говорить людям?
ПЛ: О, это слишком большой вопрос. Поэтому я отвечу кратко: специально работы создаются не просто как абстрактный кусок какой-то визуального материала, это история с сопровождающим текстом, с посылом, с контекстами, с презентацией, с фотографией, с документацией и так далее. Соответственно, если человек видит это, значит, наверное, за работой что-то стоит. Надо просто смотреть.
Artifex: Окей. И наш последний вопрос: когда ты делал что-нибудь впервые в последний раз?
ПЛ: Ну вот сегодня я впервые поспал 3 часа перед очень большой презентаций. И знаешь, я себя не очень хорошо чувствую.
Artifex: На этой ноте мы тебя отпустим и не будем больше мучать, спасибо тебе!
ПЛ: Кайф. Стиль.