Цветочный символизм всегда присутствовал в культурах разных стран, ведь цветы сопровождают человека всю жизнь — в день его рождения и в день прощания с ним. Ботаники собирают гербарии, медики изучают лечебные свойства, а художники дарят их вечности, делая частью или главным героем своих произведений.
«Цветы живут в людских сердцах;
Читаю тайно в их страницах
О ненамеченных границах,
О нерасцветших лепестках»
Так писала Черубина де Габриак (поэтесса Елизавета Дмитриева), главная героиня блестящей литературной мистификации, разыгранной в начале прошлого века. Эти слова отразили один из основных мотивов искусства того времени — стиля модерн, популярного на рубеже XIX-XX веков в России и на Западе. Но увлечение цветочной символикой в арт-среде началось задолго до этого: известно, что еще в Древнем Египте изображениями священного лотоса — символа воскрешения в новой жизни — украшали колонны, стены храмов и пирамид, а в Древней Греции цветок боярышника символизировал любовь.
Чтением «посланий», зашифрованных в картинах мастеров прошлого, и сегодня занимаются искусствоведы и внимательные зрители. Они знают, что красная гвоздика в христианском искусстве — символ страдания и крови, пролитой Иисусом Христом, лилия — благой вести (по другой версии она появилась из слез Евы, изгнанной из Рая), а белая роза — любви божественной. Но в XV—XVI веках роза присутствовала также в портретах влюбленных, символизируя обручение.
Считается, что язык цветов возник на Востоке, а в Европе о его существовании узнали благодаря французу Обри де ля Моттрею, агенту шведского короля Карла XII, рассказавшему о нем в «Путешествии… по Европе, Азии и Африке» в 1727 году. Русская публика познакомилась с флориографией благодаря бестселлеру «Селам, или Язык цветов» поэта Дмитрия Ознобишина в 1830-м.
Цветочный язык, как любой другой, менялся с течением времени, приспосабливаясь под условия страны, в которой его использовали.
Цветы присутствуют на иконах, фресках и картинах средневековых художников. Например, «Мадонна в беседке из роз» (1473) Мартина Шонгауэра (1450-1491), на которой изображен любимый позднеготическими художниками мотив — беседка, увитая розами как олицетворение рая, Дева Мария с младенцем в цветущем саду. Шипы на розовых кустах — символ тернового венца Иисуса, роза — традиционный цветок Марии: в псалмах Богоматерь часто уподобляется розовому саду или цветку. Единственная белая роза — символ невинности, а одно из значений ириса — непорочное зачатие. Цветы словно рассказывают то, что осталось за кадром.
На многих полотнах религиозной тематики — венки из роз, символа объединения всех христиан, а также обрамление из цветочной гирлянды. Таковы «Богородица, младенец Иисус и ангелы в цветочной гирлянде» (ок. 1616-1617) — совместная работа фламандцев Питера Пауля Рубенса (1577-1640) и Яна Брейгеля (Старшего) (1568-1625) и «Святое семейство с Иоанном Крестителем в цветочной гирлянде» Яна Брейгеля (Младшего) (1601-1678) в соавторстве с Хендриком ван Баленом.
Но в центре внимания художников XVI-XVII веков — не только божественные сюжеты: у Яна Брейгеля (Старшего) — немало букетов, «Букет цветов» (ок. 1607) — один из них. Его не случайно называли «Цветочным»: флористические композиции выполнены на таком уровне, что многие коллеги просили маэстро изобразить цветы и на их полотнах.
А у итальянца Джузеппе Арчимбольдо (1526 или 1527—1593), известного «овощными портретами», есть и девушки-цветы. Например, «Флора» (Flora meretrix) (ок. 1590): голову модели украшает венок с оранжевой лилией, шея и грудь — из бело-розовых соцветий. Ее трудно назвать красавицей, но названию героиня соответствует: лепестки сливаются в единый женский образ. Арчимбольдо был оценен и обласкан при дворе, однако далеко не все понимали философский смысл, который он вкладывал в работы.
Хотя романтик Эжен Делакруа (1798–1863) большинству известен сюжетными картинами «Свобода на баррикадах» и «Смерть Сарданапала», в числе его работ тоже немало цветов, в том числе, «Букет цветов» (1849-1850). А его исследования законов цвета — бесценны для импрессионизма, основы которого он заложил.
«Мы все рисуем на языке Делакруа», — писал Поль Сезанн.
Композиции Делакруа идеально выверены, а сочетания тонких и «смелых» штрихов передают нежную и более плотную текстуру лепестков.
«Изображение цветов — борьба со временем», — считал автор, стремившийся успеть написать цветок до момента его увядания.
Не обошла цветочная тема и художников-прерафаэлитов. На одной из самых известных работ — «Офелия» (1851–1852) — Джон Эверетт Милле (1829-1896) изобразил сцену гибели шекспировской героини. Природу писал с натуры, поскольку прерафаэлиты считали, что только точность убережет английскую живопись от деградации. Растения для них имели символический смысл, потому розы возле щеки и платья, поле на берегу — вероятно, намек на то, что брат Лаэрт называл ее «розой мая». Ива, крапива и маргаритка связаны с болью и невинностью. Фигура Офелии была добавлена позже: моделью стала фаворитка прерафаэлитов Элизабет Сиддал, для которой картина — своеобразный символ ранней смерти. В течение четырех месяцев она должна была позировать, лежа в ванне с водой, подогреваемой лампами. Однажды они погасли, девушка простудилась, и ее отец, угрожая художнику судебным иском, добился оплаты счетов на услуги доктора. Но прописанное лекарство — опиумная настойка — подорвало ее здоровье: Сиддал умерла в 33 года от передозировки.
Не меньше символизма и в одной из самых дорогих картин голландца Винсента Ван Гога (1853–1890) «Ирисы», написанной в 1889-м. Известно, что в мае того года, после случая с нанесением увечий, он обратился в приют в Сен-Реми. Там создал почти 130 картин, «Ирисы» писал, работая с натуры в саду. На обрезанную композицию, разделенную на области с крупными цветами, выходящими за рамки, оказал влияние декоративный рисунок японских гравюр. Сам автор считал картину громоотводом для своей болезни, потому что пока писал, мог контролировать недуг.
«Кувшинки в цвету» (1914-1917) француза Клода Моне (1840-1926) громоотводом не служили — скорее, объектом для медитации и умиротворения. Особый ажиотаж работа вызвала только весной 2018-го, когда была выставлена на аукционе Christie’s — и тут же стала одним из самых дорогих лотов — ушла за 84,7 миллиона долларов.
Не обошла флоральная тема и русских мастеров: персонажи картины Павла Сведомского (1849—1904) в буквальном смысле «Погребенные в цветах» (1886). Предполагают, что она написана по рассказу из «Истории августов» о том, как римский император Гелиогабал, известный неправедным образом жизни, позвал гостей на пир, а затем приказал засыпать их цветочными лепестками. Они были сброшены с потолка в таком количестве, что люди задохнулись. Таким образом он отомстил врагам, которые порицали его. Разглядев лилии среди множества цветов, вспоминается другая трактовка их символизма — связь со смертью и загробным миром, мотив Персефоны, Аида и воплощение в этих цветах душ умерших.
Цветы, которые не отравляют, а радуют глаз, — на картинах мастеров исторической живописи Василия Поленова (1844-1927) — его «Букет цветов» (1880) и Василия Сурикова (1848-1916) — «Букет» (1884), мастеров бытовых сцен Ильи Репина (1844-1930) — «Букет цветов» (1878) и исторической и портретной живописи Ивана Крамского (1837-1887) — «Букет цветов. Флоксы» (1884).
Особое отношение к нежнейшим лепесткам заметно в портретах и натюрмортах Михаила Врубеля (1856-1910). А его «Роза в стакане» (1904) — символ не только свежести, но и печали, поскольку написана в сложный для него период — смерть сына, болезнь.
У художников более поздних периодов — свое видение и трактовка. Пример — «Цветок» («Медитативная роза») (1958) Сальвадора Дали (1904-1989): красная роза занимает на небе место солнца, будто освещая жизнь любовью.
У основателя поп-арта Энди Уорхола (1928-1087) цветы не только легли в основу одноименной серии, но и увели его на время от тем консьюмеризма и смерти.
Один из самых состоятельных мастеров современности Такаси Мураками (1962) тоже посвятил цветам ряд работ, в том числе — «Дань уважения монопинку 1960» (2012).
А знаменитые «Тюльпаны» Джеффа Кунса (1955) в 2012 году ушли с молотка за 33,7 миллиона долларов.
«Букет тюльпанов» — символ памяти, оптимизма и исцеления для движения вперед после ужасных событий, произошедших год назад в Париже», — писал Кунс в пресс-релизе в 2016 году об одном из вариантов «Тюльпанов».
Какой посыл вкладывают в цветочные истории другие художники, — вероятно, тоже можно прочитать, используя известный алфавит. Главное — тема по-прежнему актуальна, а потому в цене.