Вы спросите, какого режиссёра я считаю гением, действующим и сейчас? Отвечу сразу, не задумываясь. Это датский режиссёр Ларс фон Триер.
Последние его фильмы «Меланхолия», «Нимфоманка», «Дом, который построил Джек» иначе как произведениями искусства не назовёшь. В них, помимо форм кино, к которым мы привыкли, появилась и мультипликация, и элементы документального науч-попа, и красочные «глянцевые» видеоинсталляции. Триер, как художник, никогда не останавливается на месте, он экспериментирует, всегда находится в поисках чего-то нового.
Вот возьмём его ранний фильм «Танцующая в темноте». Он завоевал Каннское гран-при в 2000 году. Фильм снят ручной камерой. В нём применяется естественный свет, естественный звук. Триер снимал согласно законам своей «Догмы 95» — манифеста, в котором утверждался ряд правил для режиссёра. (Правда, надо признать, что в «Танцующей темноте» некоторые положения своей же доктрины Триер всё-таки нарушил.)
Триер экспериментирует — в «Танцующей…» он использует принцип «ста камер» — съёмки в отдельных сценах проходили множеством зафиксированных камер. Натуральный свет, звук, куча видеокамер — можно подумать, что это кино в жанре какого-нибудь «неореализма». Но оказалось, что это мюзикл. Мюзикл! Очень странный жанр для «изуверских» картин Триера. Ведь душераздирающий, провокационный сюжет — это ещё одна особенность его творчества. Триер всегда «танцует во тьме», он отбивает чечётку на территории зла.
В своём созданном с помощью кино мире он выступает как очень жестокий демиург. Отнять костыль у инвалида, ударить сироту — за Триером не заржавеет. Добру в его фильмах не остаётся никаких шансов. Вот мало ему одного слепнущего мальчика в фильме, так он делает слепой и его мать. Главная героиня фильма, Сельма, будучи почти слепой, скрывая свою слепоту, работает на износ и копит деньги на лечение сына. Живут они в арендованном у семьи полицейского гостевом домике.
В итоге Сельму выгоняют с работы, а полицейский пытается украсть у слепой её сбережения. Сельма случайно смертельно ранит его из пистолета. Её приговаривают к смертной казни. Через повешение, разумеется, — разве может Триер уготовить для кроткой добродушной слепой девушки более лёгкую казнь? Сельме сочувствуют все, даже охранники в тюрьме, но закон есть закон — на ослепшую героиню накидывают петлю.
Жуткая несправедливость, несправедливость в гипертрофированных формах. Поэтому история кажется совершенно нереальной, как тут завоевать доверие зрителя? В такое очень трудно поверить — Триер балансирует на грани фола. А тут ещё мюзикл, ну, вроде, полное фиаско: ну как же можно совместить тяжёлую экзистенциальную драму с лёгким развлекательным жанром?
Но, в итоге, как по Гегелю, синтез противоположностей даёт новое качество, в котором снимается противоречие. Ведь в мюзикле можно всё, он не претендует на достоверность. Именно мюзикл и позволяет воплотить садистскую фантазию режиссёра.
На главную роль Триер пригласил известную исландскую певицу Бьорк — очень удачное приобретение. Бьорк — очень своеобразная и интересная исполнительница. У неё прекрасно подходящая для изуверских целей Триера внешняя фактура. Бьорк маленькая, хрупкая, у неё милое смуглое «татарское» лицо. Ну как такую не повесить? И Триер в конце фильма буквально обрывает её на полуслове, наступает на горло её песне.
Бьорк, помимо игры своего персонажа, придумала и исполнила всю музыкальную составляющую. Надо сказать, отличную. С музыкой стал понятен ещё один смысловой слой. Главная героиня живёт иллюзиями. В своём внутреннем мире она поёт и танцует, в то время как реальность к ней жестока. Слепота в этом случае — метафора.
С песнями (и плясками) всё в картине было отлично, правда, вот, с самой исполнительницей возникли проблемы. Когда почти весь материал был отснят, Бьорк раскапризничалась и «хлопнула дверью». Чтобы завершить картину, Триер всерьёз подумывал использовать дублёра в маске Бьорк, – лично у меня нет сомнений, что он так бы и поступил — но тут Бьорк вернулась. Вернулась не зря — за свою роль в Каннах она получила «Золотую пальмовую ветвь». Успех так впечатлил певицу, что она до сих пор не может успокоиться — недавно она обвинила Триера в сексуальных домогательствах.
Помимо Бьорк, нужно упомянуть присутствие в фильме и другой селебрити — в картине снялась знаменитая французская дива Катрин Денёв. Она заинтересовалась творчеством Триера и сама напросилась на роль. Ради неё Триер пожертвовал негритянкой — по фильму подругой Сельмы. Афроамериканку заменила Денёв. В сегодняшнем ТОТАЛИРАНТНОМ обществе (иначе и не назовёшь нынешнюю эпоху воинствующей терпимости) это обстоятельство вызвало бы неизбежный скандал.
Повесить в фильме милую, слепую, танцующую и поющую мать-одиночку — многие, конечно, могут мне возразить, что Триер не гений, а просто «больной на голову» психопат. Но тогда нужно записать к нему в компанию и нашего классика Достоевского. Или, например, Шекспира — почти в каждой его трагедии столько трупов, что кровь бежит по ступеням. А также — спускаемся ещё ниже в глубь веков — долой Еврипида, Софокла, Эсхила, ведь в их произведениях можно найти кровавые и половые извращения в самых разнообразных формах. А ведь «Танцующая в темноте» — это такая же трагедия, только современная. Ведь только трагедия может вызвать у человека очищающий душу катарсис, заставить сопереживать, заставить испытать сильную душевную вибрацию. Триер делать это умеет, пожалуй, как никто из ныне живущих режиссёров. Он крутой. Гений! Я настаиваю на этом.