Савва Бродский (1923 — 1982) не оставил после себя подробной биографии. Мы не знаем, что породило тьму, печаль, несчастье и вселенский ужас, которые отражены в иллюстрациях Саввы Бродского. Но мы можем любоваться их блистающей тьмой.
Савва родился в Гомеле, в Беларуси. В этом же году семья переехала в Россию, в Петроград. Савва совмещал учебу в средней и художественной школе, но впоследствии поступил в Московский архитектурный институт, закончил его. Мечтал стать моряком — это так и осталось мечтой. Вот и все, что известно о детстве и юности Саввы Бродского.
Первый серьезный проект Саввы — Республиканский музыкально-драматический театр в Петрозаводске. Проектировкой здания дело не ограничилось. Савва исполнил скульптурные маски для театра, а потом работал в нем сценографом. В Петрозаводске же Савва создал проекты Финно-венгерского театра и Кукольного театра.
Самая знаменитая работа Саввы как архитектора — музей Александра Грина в Феодосии. Поначалу «музеем» были две комнаты в доме, где жил великий поэт моря. Савва был шокирован тем, как обошлись с его любимым писателем. Он, а также группа поклонников Грина и неравнодушных людей добились того, что им выделили дополнительное помещение. Там они создали место, словно сошедшее со страниц Грина. Старый иллюминатор, добытый с морского дна якорь, подзорная труба, компас и секстан, стол и два кресла, пожертвованные музеем Айвазовского, карта Гринландии, созданная по произведениям писателя… В музее Грина почти нет вещей и обстановки самого писателя, но, как оказалось, их и не требовалось для того, чтобы почтить гения. Савва нашел выход там, где другие увидели бы лишь глухую стену.
Затем Савва оставил архитектуру и занялся книжной иллюстрацией. Но в глубине души он остался архитектором. Савва проектировал книгу от начала и до конца, вплоть до мельчайших деталей оформления. Общался с людьми, ответственными за печать книги. Иногда Савва прибегал к нестандартным решениям. Например, при работе над произведениями Шекспира он создал широкие, словно панно, иллюстрации, и разместил их на раскладных страницах-«крыльях». Иллюстрация имитировала театральную сцену — точнее, театральную реальность Шекспира — и таким образом максимально точно передавала дух его произведений. Для Саввы книга была, словно здание, где нет ни одной незначительной детали.
Савва находил для каждого писателя свое художественное решение. Иллюстрации к книге Джованьоли «Спартак» напоминают одновременно фреску и советский плакат. Работы к «Алым парусам» Грина отражают смешение реальности и грез в единое, нераздельное целое. Графические произведения для «Шинели» Гоголя изображают внутреннюю, субъективную реальность, полную навязчивого самоанализа и ужаса от одиночества. «Дон Кихот»… о нем чуть позже.
Савва не брал образы только из воображения. Он изучал лица, костюмы, здания, посещал места, где происходило действие книги. Савва создавал предельно точную реконструкцию эпохи. Он всегда делал больше, чем от него требовалось.
Но тьма не покидала душу Саввы. Художник рисует либо затем, чтобы стать лучшей версией себя, либо чтобы избавиться от того, кто он есть. Савва пытался избавиться от мрака в душе.
Иллюстрации к «Дон Кихоту» сделали Савву почитаемым среди испанцев. Его избрали академиком-корреспондентом Испанской королевской Академии изящных искусств Сан-Фернандо — первым среди российских художников. Персональные выставки в Мадриде прошли с огромным успехом.
Умер Савва в Москве.
Такова известная жизнь Саввы Бродского. Его настоящая жизнь окутана мраком тайны. Мы не знаем ни его взглядов, ни его привычек, ни отношений с людьми, ни романтических интересов. Известно еще вот что. В мастерской у Саввы Бродского всегда стояло зеркало. Иногда во время работы он подходил к нему и корчил всевозможные гримасы. Затем возвращался за стол и зарисовывал то, что увидел в зеркале. Так появлялись его герои. Глубокие характеры Саввы были отражены им из его лица, из собственного характера.
Савва рисовал глубоко несчастных людей, которые пытаются вырваться за пределы внутреннего ада, и порой успешно. Герой Саввы Бродского — идеалист, помещенный в обстоятельства, где не может реализовать свои идеалы, но и сдаться неспособен. Он может добиться своего, как Ассоль, пойти по пути саморазрушения, как Гамлет, или провалиться в мир иллюзий, как Дон Кихот, но не прогнется и не сломается. Герой Саввы Бродского — именно герой, а не жертва.
Савва изображал не столько внешний, сколько внутренний мир героев книг, которые иллюстрировал. Краски если не монохромные, то приглушенные. Цвета скупые, их почти всегда мало. Сияние тьмы, страшная правда действительности, от которой хочется бежать без оглядки, но лучше принять — об этом творчество Саввы Бродского.
«Дон Кихот» Сервантеса был для Саввы Бродского больше, чем книгой. В психически больном человеке, создающем для окружающих одни проблемы, Савва Бродский видел мудрость всей Вселенной, в трагедии сумасшествия — трагедию всего человечества. Иллюстрации к «Дон Кихоту» стали для Саввы Бродского magnum opus. Собственно работа над заказом заняла четыре года, но идеи вынашивались со школьных лет. Из нескольких тысяч эскизов и набросков родилась сорок одна иллюстрация — поистине космической мощи.
Мы видим вселенскую битву добра и зла, мудрости и тупости, благородства и подлости. Дон Кихот ведет страшный бой за высшие идеалы, он невероятно могуч и непостижимо мудр. Санчо Панса не во всем понимает своего вассала, но ничуть не уступает ему в силе и бесстрашии. Ничто не способно сокрушить их. Ничто их не остановит. Для общества Дон Кихот и Санчо Панса – неудачники, но война их священна. Она ведется лишь в помутненном разуме Дон Кихота, но это не обесценивает его идеалы. Человек может быть побежден, идеал — никогда. Дон Кихот и Санчо Панса уходят под безграничный рев колоколов, чтобы вернуться вновь… и на сей раз победить.
Савва Бродский победил. В эпоху, не располагавшую к свободному самовыражению, он создал вечные шедевры. Яд, отравляющий душу, он превратил в лекарство. Блистающая тьма его иллюстраций пробуждает свет в душе зрителя. В глухой стене есть выход. Порой лучше погрузиться во тьму, скрыться в ней, чтобы познать этот мир, какой он есть — и не испугаться жить.