«Этот на редкость красивый, изящный мальчик-еврей, похожий на нищих детей-итальянцев, сильно нуждался, и про него в школе ходило много полуфантастических рассказов…», - писал Михаил Нестеров об одном из своих товарищей по училищу.
О том, что этого юного красавца ждет блестящее будущее, догадывались все, кому доводилось с ним общаться. Друзья называли его Левиташей, а в историю искусства он навсегда вошел как великий русский живописец-передвижник Исаак Левитан (1860-1900).
Он родился в большой и дружной еврейской семье и всю жизнь тащил на себе «крест» нерусского происхождения. Чтобы поправить финансовое положение в начале 1870 года семья переехала в Москву. В белокаменной Левитанам приходилось перебиваться редкими грошами, которые получал отец за преподавание английского и французского языков. Но родители были рады, когда Исаак решил поступать в Московское училище живописи, ваяния и зодчества.
Прежде, чем ворваться в искусство, Левитан прошел путь унижений и лишений. Исаак совершенствовал свое мастерство, а студенты и педагоги глумились над юношей-евреем. Учителя не испытывали особого восторга от его присутствия в классе, а увлечение этого студента русским пейзажем казалось им неискренним.
Но были мэтры изобразительного искусства, которые не копались в родословной юного Исаака. На его талант и способности обратили внимание Перов, Саврасов и Поленов. В первых еще неуверенных мазках студенческой руки они разглядели задатки будущей звезды русского искусства и проявили к нему особое внимание.
Надежды Исаака Левитана на хорошее образование могли рухнуть в один момент из-за смерти родителей в 1875 году. Осиротевшим детям пришлось вести нищенский образ жизни. И чтобы выкрутиться из бедственного положения Исаак работал не покладая рук, а дополнительную помощь получал от полюбивших его преподавателей.
Сам Саврасов «выпросил» Левитана у своего друга Василия Перова, потому что видел в молодом художнике творческие способности, искренность натуры и пытался облегчить положение бедного студента. Чаще других Исаак получал небольшие денежные пособия, материалы для рисования, а на четвертом курсе его рекомендовали для получения стипендии князя Долгорукова. Но этих средств не хватало для нормального существования.
А вскоре стали замечать, что после вечернего обхода училища студент Левитан незаметно пропадает, а возвращается только к началу классов. Но не все знали, что Исаак в это время отправлялся на верхние этажи старого дома Юшкова, ко двору которого боялись подойти московские обыватели. Людей пугала старая «страшилка» о привидениях, а нуждающийся студент не боялся оставаться в теплом доме на ночь, чтобы начать голодное утро мечтами о нежно любимой природе.
Привязанность к природе и умение глубоко чувствовать ее состояния порой доводили Исаака до слез. С детства родственники знали, что вдруг пропавшего куда-то мальчика они могут найти на живописной опушке или около ручья, где он созерцал восход или закат. По-детски нежную любовь к миру Левитан сумел сохранить и в зрелые годы.
Великий русский художник Саврасов один из первых заметил в любимом ученике не только задатки профессионального художника, но и родственную душу. Под влиянием опытного наставника юный живописец написал картины «Солнечный день. Весна», «Вечер», «Осень. Дорога в деревне» и «Ветряные мельницы».
Многие художественные приемы Левитана стали новаторскими для русской живописи. На небольшой картине «Пасмурный день на Москве-реке» молодой художник опробовал те композиционные решения, которые через десяток лет стали характерными для его более зрелых картин.
Это полотно было найдено не так давно, а вот пейзаж «Симонов монастырь» до наших дней не уцелел, но в далеком в 1879 году он стал настоящим откровением на ученической выставке.
В этом же году произошло покушение на Александра II, и положение Левитана ухудшилось. Царская администрация начала переселение евреев из «первопрестольной», и Исааку пришлось поселиться с сестрой в подмосковной дачной местности, откуда он пешком ходил в училище. Затем художник переехал в Останкино, он очень уставал, но это не мешало ему продолжать работу над картиной «Осенний день. Сокольники». Ее он презентовал на следующей ученической выставке и получил, пожалуй, самую высшую награду для молодого живописца.
За 100 рублей полотно приобрел Павел Третьяков. Основатель знаменитой галереи и искушенный ценитель живописи больше не выпускал Левитана из вида и почти каждый год покупал у него новые картины для своей коллекции.
На некоторое время успех работы «Осенний день. Сокольники» облегчил финансовое положение Левитана и придал ему уверенность в себе. Но на этом «английский» период его творчества не закончился. Художник действительно мог похвастаться тем, что в свои 20 лет уже несколько раз бывал в «Англии». Но не в стране – «Англией» называли меблированные номера в гостиницах, где останавливался не имевший постоянного крова Исаак.
«Подхалтуривал» живописец, работая в иллюстрированном еженедельнике, где в то же время публиковались рассказы Антоши Чехонте (творческий псевдони А.П. Чехова - ред.). Художник и писатель стали близкими друзьями, и Левитан почти каждое лето проводил с семьей Чеховых в подмосковной усадьбе близ Нового Иерусалима. С ними же Исаак пережил душевный кризис, который довел его до попытки самоубийства. Вместе с Чеховыми он разделял любовь к искусству и природе, устраивал музыкальные вечера и чтения сатиры Салтыкова-Щедрина, занимался охотой, рыбалкой и забавлялся играми, организатором которых неизменно был остроумный Антон Павлович.
Эти двое являли собой эталон дружбы, но и между ними однажды произошла ссора. В 1892 году вышел рассказ Чехова «Попрыгунья», и Левитану показалось, что сюжет основан на фактах его личной жизни. Речь шла о любовном треугольнике художника, его ученицы Софьи Кувшинниковой и ее мужа Дмитрия. Как потом стало понятно, эта обида была пустой, потому что между этой троицей и главными героями рассказа не было ничего общего. Вскоре Левитан простил своего друга, и в честь этого Чехов подарил живописцу книгу с нескромной подписью: «Величайшему художнику от величайшего писателя».
Молодого Левитана не устраивал достигнутый уровень мастерства, поэтому он продолжал углубленное изучение основ изобразительного искусства и природы, стремясь достичь желанного идеала. За эталон Левитан принимал произведения Саврасова и Поленова, поэтому картина «Дуб» была композиционно близка первому, а живописным строем напоминала манеру второго.
Однако неповторимые грани собственного таланта Левитана проявлялись в уникальном чувстве света и внимании к малейшим изменениям природы. Мастер стремился не просто изобразить, но и объяснить пейзаж с художественной точки зрения, сформулировав специфику «смыслообразования».
Этот прием он опробовал при работе над одной из своих лучших картин «Весной в лесу». Именно здесь заметна редкая способность Левитана к владению зеленым цветом, который другие живописцы называли «неудобным». На одном полотне художник использовал множество его тонких оттенков.
Следом художник написал пейзаж «Последний снег», на котором изобразил ещё не успевшую проснуться от долгого зимнего сна природу, и картину «Зимой в лесу», где разнообразные оттенки серого сочетаются с уже более тёплыми весенними тонами.
Свою любовь к весне Левитан выразил через полотна «Первая зелень. Май» и «Мостик. Саввинская слобода», написанные под Звенигородом.
В 1884 году Левитан почувствовал себя сложившимся живописцем, он был увлечен работой, поэтому прекратил посещать классы училища. Но получил не желанный диплом художника, а всего лишь диплом «учителя чистописания». Это нанесло сильный удар по его и без того слабому здоровью: Левитан с детства страдал пороком сердца.
В марте следующего года Левитан получил деньги за работу над декорациями для Мамонтовской оперы и отправился в Крым, где провел два месяца. Здесь художник приводил в порядок свое здоровье и активно рисовал, изображая крымскую природу. Довольно простые по сюжету, но исполненные поэзии картины «Берег моря. Крым» и «Сакля в Алупке» определили любимые мотивы, привлекавшие художника в то время. Левитан вдохновлялся видом гор, обветренных утесов и уютных террас с гранитной насыпью.
Крымские этюды экспонировались на Периодической выставке Московского общества любителей художеств и были раскуплены в первые же дни после ее открытия, но соблазнительная перспектива развития этой тематики не прельстила художника. Крым не стал для него «своим», и вскоре он написал Чехову, что Ялта ему до смерти надоела.
Те же чувства Левитан испытывал во время путешествия по Волге. Тогда стояла дождливая погода, и река показалось ему слишком тоскливой. Первая поездка вышла комом, но художник все равно стремился обобщить свои скудные впечатления. Из-под его кисти вышли картины «Разлив на Суре» и «Вечер на Волге», на них Левитан изобразил живое движение той реки, которую он когда-то посчитал «мертвой».
Но во время второго путешествия на пароходе по Оке до Нижнего Новгорода и потом вверх по Волге мастер испытал прилив творческой энергии. В городке Плёс были написаны натюрморты «Одуванчики» и «Лесные фиалки и незабудки».
Далее художник отправился в Западную Европу, чтобы познакомиться с современной живописью. Его особенно интересовала Всемирная выставка в Париже и устроенная там ретроспективная экспозиция художников барбизонской школы.
Во Франции и Италии Левитан написал ряд пейзажей, а лаконичная картина «Берег Средиземного моря» до сих пор считается одной из самых изящных марин в европейском искусстве.
Пейзажи, созданные художником в Венеции и Альпах, сочетали в себе сцены повседневной итальянской жизни и были выполнены в технике пастели, так полюбившейся Левитану после написания картины «Близ Бордигеры. На севере Италии».
Но художник понимал, что в его заграничных работах не хватает той сердечности, которая была характерна для российских полотен. После возвращения на родину Левитан написал картину «Тихая обитель», ставшую одной из самых значимых для живописца.
Когда она появилась на выставке передвижников 1891 года, интеллигенция Москвы сразу заговорила, что Исаак Левитан превратился из нищего мальчишки в изящного и доброго джентльмена.
Левитана стали признавать, и в 1890 году начался период его творческого расцвета, который, впрочем, быстро закончился: Левитана выселили из Москвы. Художник коротал дни в Тверской и Владимирской губернии. А в это время его влиятельные друзья, понимающие абсурдность произошедшего, добивались его возвращения в Москву.
В это время художник написал знаменитую картину «Владимирка», посвященную многострадальному еврейскому народу. Для Левитана полотно стало настоящим гражданским поступком, и он преподнес его в подарок Павлу Третьякову, в коллекции которого видел огромное социальное значение.
Через пару лет Исаак Левитан написал масштабную картину драматического цикла и назвал ее «Над вечным покоем». Этот довольно мрачный пейзаж имел для художника планетарный смысл.
Тому же Третьякову мастер однажды написал, что в этой картине «весь он со своей психикой и содержанием».
Внутреннее состояние Левитана менялось вместе с развитием его творческих способностей. Он не любил зиму и крайне редко изображал заснеженные пейзажи.
Но в 1895 году художник написал картину «Март», на которой изображен ясный день самого начала весны.
Он продолжил работать над «холодными» пейзажами и после поездки в Финляндию: закончил полотна «На севере», которое было проникнуто хмурым величием озерного края, и «Остатки былого. Сумерки. Финляндия», близкие по архаическим стремлениям поздним картинам Рериха.
1897 год стал для Исаака Левитана периодом высоких достижений и роковым жизненным рубежом. В марте Чехов сделал запись в своем рабочем дневнике: «Выслушивал Левитана. Дело плохо. Сердце у него не стучит, а дует. Вместо звука «тук-тук» слышится «пф-тук». В июле доктор поставил другу диагноз: «У Левитана расширение аорты. Носит на груди глину».
Жизнь художника завершалась, но он продолжал работать, ясно осознавая близость конца. В это время Левитан то обращался к спокойным и привычным деревенским пейзажам и написал «Лунная ночь. Деревня», «Тишина» и «Сумерки. Стога», чтобы «монументализировать дыхание земли».
А потом со страстной жаждой жизни принимался за экспрессивные картины с динамичными образами и рельефной фактурой, подобные полотну «Бурный день», на котором заметна стремительность ритма и бег быстрых и открытых мазков.
Смертельная тоска и чувство обреченности порой одолевали Левитана. Лесное кладбище, беспомощно гнущиеся под порывами сильного ветра деревья и свинцовая туманность картины «Буря. Дождь» стали олицетворением того, что творилось в душе художника в последние годы.
Но Левитан все равно находил силы на поиски новых творческих решений и задавал моду в изобразительном искусстве. У него проснулся интерес к русским западникам и модерну. И хотя он был поглощен любовью к русской культуре, но хотел найти тех, кто смог бы обогатить ее классическими и современными традициями Европы.
В 1900 году Левитан написал картину «Летний вечер», на которой изобразил простейший мотив и завершил работу над большим полотном «Озеро. Русь», навеянное впечатлениями от поэзии Пушкина. Но он только коснулся кистью холста, где должен был появиться пейзаж «Уборка сена». Художник наметил основные цветовые решения, нанес рельеф, но не смог закончить работу.
Весной Исаак Левитан простудился на даче в Химках, а 22 июля скончался от легочного кровоизлияния.
Красотой каждого дня художник наслаждался с искренностью и тоской, жалея только о том, что однажды не сможет увидеть прекрасные пейзажи:
«Вы, я - умрем. Это в порядке вещей. Но жаль, что мы уже этого не увидим»