Как отличить профессиональное произведение
искусства от студенческого

Представьте себе, что есть некое Качественное произведение искусства. Что значит качественное? Пусть это будет не просто красивая картина или скульптура, а нечто «концептуальное»*. Отличная идея, насыщенное исследование за кадром, аккуратно и зрелищно воплощенный результат, где каждая деталь четко обоснована, в целом – придраться не к чему. Остается один вопрос: является ли это произведение уже Профессиональным? Почему?

Слово «студенческий» в данной проблеме будет обозначать не статус художника как студента вуза, курсов или участника любого другого конкретного учебного процесса. Так же и «профессиональный» здесь не предполагает обязательного наличия у автора-художника степени бакалавра, магистра, да и вообще любого специального образования. В нашем контексте это обозначения уровней, «студенческий» арт-объект или любое иное воплощение художественного жеста не является совсем любительским, в нем есть большая доля профессионального качества и некоторое количество опыта, но оно чем-то не дотягивает.

Зачастую реальный художественный жест отличного качества демонстрируется даже не художником. Оценивать стоит не статус автора, не первоначальное намерение, а творческий результат проделанной работы.

Есть некая грань между профессиональным и студенческим произведением, которая базируется не на качестве исполнения, важности и интересности идеи, а на ее Локальности. Давайте же разберемся, в чем суть локальности, и что стоит сделать для выхода на профессиональный уровень.

Есть один универсальный вопрос. Он и ответ на него являются абсолютным началом процесса:

- Могу я этого не делать?

Этот вопрос несет первоначальную оценку важности будущего жеста. Рассматривать его можно с разных сторон, а отвечать на многих уровнях.

«Не могу, мне нужно срочно это создать». «Не могу, это помощь людям». «Могу, но от этого я теряю что-то». «Могу, но хочу сделать». И так далее.

Тем не менее, если ответ отрицательный, и произведение должно быть создано, появляется вопрос номер два, и он, пожалуй, самый необходимый:

- Важно ли это кому-то кроме меня?

Второй вопрос не только значителен, но еще и очень сложен.

«Я художник, я так вижу, но почему меня вообще должны смотреть и слушать?»

Именно он и определяет «локальность» проблемы. Только ли это о художнике, или тема все же может как-то относиться и к зрителям? Для более успешного углубления в понятие вышеописанной грани, стоит рассмотреть её из глубины, самой путаной темы, которая практически просится на суд. В ней-то и сложнее всего разобраться, если вопрос встает о разнице «студенческого» и профессионального – identity.

Неоконцептуальная identity превращает искусство в разговор между вуайеристом и эксгибиционистом.

Шутки шутками, а непосредственно identity так часто является камнем преткновения. Когда потенциальная работа прямо или косвенно связана не только с мнением художника, но и с ним самим, распространённая в учебных процессах тема самопознания размывает границу между локальностью и глобальностью в понимании проблем. И именно вокруг этой области будет вертеться наш второй вопрос.

Один из вероятных ответов: «Да, это важно другим людям, потому что им важен я».

В 80-х годах постмодернизм задал эпоху художника как поп-идола. Вытесняя с пьедестала рок-звезд, конкретно образ художника стал играть роль персонажа с историей, за которым интересно наблюдать, а его творчество стало отражением биографии, выдуманной или нет. В этом контексте художник-герой освящается общественным вниманием и высказывает мысли посвященные само-идентичности, которые вызывают интерес как часть глобальной истории.

Еще один предполагаемый ответ: «Да, это важно другим людям, потому что я являюсь воплощением этой проблемы».

Достаточно смелое заявление. Тут снова можно вернуться к 80-м, но не столько к художественным аспектам, сколько к социальным. Это временной пик поднятия проблемы дискриминаций любого вида, что, конечно, выражалось и в искусстве. Если вы и ваш образ являются представителями глобальной проблемы, можно попробовать сделать из этого символ. Процесс сложный, но достаточно обоснованный относительно ранее поднятых вопросов.

Да, наша проблема столь остро стоит именно в теме identity, если произведение прямо или косвенно связано с самим художником. В том же случае, если автор показывает людям не себя, а полностью их самих, основной задачей является максимальная объективность. Оставив себе роль посредника, художник выносит сущность зрителя на суд самого зрителя.

Тогда и еще один ответ понятен: «Да, это важно другим людям, потому что это про них».

И вот, когда основные понятия разобраны, все кажется таким легким, самое время рассмотреть всю тонкость описанной грани на примере.

Для этого мы прибегнем к произведению, которое заведомо максимально лишено большинства критериев – ready made**. Готовый объект, вероятно, несущий свое значение, помещенный нами в контекст искусства. Он один, един в своем воплощении, но, тем не менее, даже в данном случае у нас есть несколько вариантов распоряжения им. Рассмотрим же, как пара слов - название произведения - радикально меняет «уровень» профессионализма и широту поднятой проблемы.

Избранным объектом станет десертная вилка, установленная в стоячем положении.

Данный ready-made выбран не просто так: вилка, как объект, уже имеет свое концептуальное наполнение. Помимо эстетического внешнего вида, рождающего определенные ассоциации, в том числе эмоциональные, этот столовый прибор является частью приметы.

«Если со стола или из рук выпал столовый прибор, значит, это предупреждение о том, что в ваш дом кто-то торопится».

Именно на готовой концепции упавшего прибора как предвестника гостей мы и построим оба примера произведений – студенческого и профессионального.

Некий собирательный образ художника выбрал объект – вилка. Перебрав ряд идей, связанных с концепцией приметы, он нашел в нем связь со своим одиночеством. Постепенно выстраивается история: один человек ждет другого. Падение прибора означает скорый приход, но наша вилка стоит, она не упала до конца, это приносит несбыточность в примету. Также у нас не просто вилка, она десертная, что означает конец трапезы, последний шанс дождаться, но прибор все равно стоит, а значит в этом «самом конце» уже никто не придет.

У нас есть готовая концепция, ей можно присвоить простое подходящее название, также отражающее поднятую, достаточно распространенную проблему - Одиночество. Каждая деталь обоснована: сам объект имеет подходящую историю, контекст ему создали для подкрепления ситуации, положение «произведения» в пространстве подкрепляет идею «одиночества», даже тип вилки - десертная - также дополняет идею безысходности, конца трапезы.

Все отлично, можно выставлять. Только как? Как заставить зрителя увидеть в этом историю? Да хотя бы отсылку к примете? Нужно сделать это частью инсталляции? Или просто выставить предмет? Тогда рядом нужен текст концепции. А что с одиночеством? Проблема, вроде, глобальная, но разве у всех она связана с ожиданием кого-то? Да еще и к концу трапезы – определенного времени личного общения. Вся концепция продумана, все детали совпадают и проблема, вроде, не локальна. «Вроде».

Берем тот же объект, не придумываем сложных историй, а даем другое название – Ожидание. И вот уже само слово дает нам отсылку к звучанию приметы! Дальше зритель способен самостоятельно перенести идею ожидания на незавершенность падения символичного столового прибора. Сама форма вилки, той же десертной, для кого-то - чуть агрессивная, для других - изящная и хрупкая, задает личное отношение к произведению. Готовый арт-объект открывает столь глобальную тему – человеческие взаимоотношения. А в этих отношениях есть и внутренняя форма, для каждого своя, и разные типы ожиданий, незавершенности. Для всего этого не нужно никаких пояснений – только название.

Название произведения в нашем случае является тем самым необходимым минимумом. Можно ли было этого не делать? Нет, этот минимум сделать стоило.

И как результат мы видим два одинаковых произведения и разницу между ними, ответ на заявленный вопрос. Оба арт-объекта хорошо обоснованы, воплощены и, в целом, качественны. Но один, хорошо воплощенный и обоснованный, поднимает локальную проблему художника, что вынуждает дополнять его лишним объемом информации-предыстории. Другой же затрагивает проблему глобальную, позволяя зрителю без лишних пояснений понять идею и примерить её на себя. В нем есть ровно всё необходимое, для получения статуса качественного профессионального художественного произведения.

Удел любителя – прорабатывать до полного совпадения, удел профессионала – отсекать лишнее, работая с необходимым и идеальным минимумом.

** Ready-made (от англ. ready «готовый» и англ. made «сделанный») – готовый объект, привнесенный в контекст искусства, приобретающий в нем статус произведения.