Сегодня День России. Отмечаем. Празднуем. Патриотический накал в душах растёт до предела… Охраняем историю, укрепляем духовные скрепы. Православие! Народность! Ну и немного водки… Вы думаете я иронизирую, смеюсь над праздником? Нет. Этот рассказ совсем о другом. Дело в том, что недавно на картину напали, на шедевр Ильи Репина (1844-1930) «Иван Грозный и его сын Иван». Всё бы ничего, но свой акт вандализма нападавший объяснил именно патриотизмом. Сказал, что картина всё врёт, что Грозный сына не убивал. Водка придала решимости. Последовал удар. Сначала — один, потом — другой. По полотну били железным столбом ограждения. Шедевр пострадал, но его восстановят. Может, ещё и водку в буфете галереи перестанут наливать.

 

Это уже не первый случай нападения на произведение Репина. Картину хотели запретить, как только она была представлена публике. Работа очень не понравилась императору Александру III. Точнее, вначале ему было всё равно. Самодержец в искусстве почти ничего не понимал. Главным для него было то, чтобы на картинах побольше русского духа было. С этим в «Иване Грозном…» всё было в порядке.

Но тут своё мнение высказал Константин Петрович Победоносцев. Он был обер-прокурором Святейшего синода, фактически, — главой православной церкви. Унылая личность была, если честно говорить. Тот типичный чиновник, который в молодости является большим либералом, но с возрастом ортодоксальность его взглядов неуклонно возрастает. Он глуп и любит, чтобы всё строилось по плану, было подчинено единой схеме. Он готов лгать и идти на любые низкие поступки ради некой «великой» цели, которую он и сам не особенно себе представляет. Именно Победоносцева считают главным виновником всплеска националистических настроений в России в конце XIX века. Ему же приписывают фразу, касающуюся будущего еврейского населения Российской империи:

«Одна треть вымрет, одна выселится, одна треть бесследно растворится в окружающем населении»

Победоносцев выступил против картины Репина, ведь она оскорбляла чувства верующих и разрушала духовные скрепы. Естественно, терминология была другой. Аргументы сводились к следующему: полотно — прямое оскорбление самодержавия и содержит в себе чуть ли не призыв к революции! «Как так» — спросите вы. Да вот так. Ведь царская власть непогрешима. Она от Бога. А на полотне царь — это обычный убийца. Сумасшедший. Ни о какой божественности тут и речи нет. Картина Репина была запрещена к показу. Павел Третьяков, купивший полотно, не мог включить его в основную экспозицию.

 

 

Потом было покушение старообрядца, который изрезал ножом лицо Ивана Грозного, повторяя при этом: «Довольно крови!». Уже в современной истории против картины выступали православные активисты, утверждавшие, что полотно оскорбляет чувства верующих. А потом и новый вандал встал на защиту духовности со столбом в руках.

Остаётся важный вопрос: почему картина вызывает у людей такие эмоции? Ведь есть же много исторических полотен, ведь все прекрасно знают, что Иван Грозный был крайне жесток. События, изображенные на картине, происходили уже 500 лет назад.

Илья Репин, пожалуй, один из лучших российских художников. То, что творил на своих картинах он, не под силу было повторить никому из его современников. Художник постоянно экспериментировал и развивал свой талант. Его произведения только кажутся простыми. На самом деле, в них важна каждая деталь.

 

 

Замысел картины «Иван Грозный и сын его Иван» Илья Ефимович вынашивал 3 года. Всё началось с музыки и убийства. Впечатления от сюиты «Месть» Римского-Корсакова наложились в сознании художника на убийство императора Александра II в марте 1881 года. Репину захотелось перенести всё это на холст. Тогда он и вспомнил историю убийства царевича Ивана.

Появились первые эскизы, но чего-то всё равно не хватало. Уже 2 года замысел зрел в его голове, но окончательную форму он приобрёл только после поездки художника по Испании в 1883 году.

Репин увидел корриду, увидел песок, залитый кровью, взгляды умирающих быков. Под музыку Римского-Корсакова, звучавшую в его голове, композиция выстроилась. Оставалась только найти модель для фигуры Ивана Грозного. Это оказалось несложно. Знакомый Репина художник Григорий Мясоедов впоследствии вспоминал:

«Илья взял царя с меня, потому что ни у кого не было такого зверского выражения лица, как у меня…»

 

Это было правдой. Григорий Мясоедов был настоящим тираном в семье. Своего сына он лично отдал в детский дом, потом, правда, забрал его оттуда, но долгое время продолжал говорить ребёнку, что он приёмный. Кто мог лучше подойти на роль детоубийцы? Неудивительно, что Иван Мясоедов (сын Григория Мясоедова) ненавидел отца.

Всё в этой картине хорошо, особенно выражения лица Ивана Грозного. Это безумие в чистом виде, момент, когда к убийце только приходит осознание случившегося. Гнев только начал трансформироваться в раскаяние. Это лицо грешника, который только что оказался в Аду, который он сам выстроил с такой любовью. А выражение лица царевича? Его безжизненный взгляд, слеза вытекающая уже из мертвых глаз… Вот оно впечатление от корриды, взгляд убитого животного, которое не понимает, за что его подвергли мученической смерти.

Комната тонет во мраке. Неестественно яркий свет вырывает из него две фигуры: отца и сына, убийцы и жертвы. Можно сказать, что перед нами своеобразная трактовка мифа о жертвоприношении Авраама. Вот только Бог не остановил руку отца. Не отправил своего ангела.

Это место преступления и взгляд Ивана Грозного обращён в то место, откуда врывается на картину свет. Как будто открылась дверь, и убийцу застали на месте преступления. И в этом свете он видит Ад, раскрывшийся перед ним.

А вы — зритель — уже не просто смотрите на картину. Для вас это не отрешённое изображение. Нет. Вы свидетель жуткого преступления, вы первый, кто входит в комнату.

Репин создал то, что под силу только самым великим мастерам. Он фактически стёр ту грань, которая отделяет искусство от жизни. Смотря на его полотно, вы оказываетесь в другой реальности. Вам хочется отвернуться, забыть об этом. Но вы не можете. Вам страшно. Ведь за вашей спиной находится то, на что с таким ужасом смотрит Иван Грозный.

Поэтому и получается, что на жизнь этой картины так часто покушались. Ещё никто до Репина не создавал столь реалистичного изображения животного ужаса и отчаяния. Перед нами фактически иллюстрация к библейскому тексту:

«Страшно впасть в руки Бога живаго! Ибо Бог наш есть огнь поядающий…»