Аукционный дом Leslie Hindman Auctioneers выставил на торги в Чикаго рукопись Марка Твена. Это 42 глава из автобиографической книги «Бродяга за границей». Аналогичный текст из печатного издания и 38 страниц рукописи были оценены в $40 000. И это только начальная ставка.
В этой главе говорится о поездке писателя в Швейцарию. Сам Марк Твен в 1880 году так и не вернул себе рукопись. Она затерялась в коллекциях и спустя 130 лет снова напомнила о себе. Конечно, ею заинтересовались исследователи и биографы, занимающиеся творчеством Твена. Но, к сожалению, лоты за такую стоимость переходят от одних коллекционеров к другим и остаются в одних и тех же кругах.
Просматривая итоги торгов, невольно задумываешься, почему глава только одна и какова ее история. Ведь не каждый аукционный дом дает полные сведения о рукописи и уж точно не делится информацией о ее бывшем владельце.
Когда я начала искать дополнительную информацию о такой короткой и дорогостоящей главе из произведения Марка Твена, то, к своему удивлению, обнаружила, что клубок распутан: калифорнийский университет в Беркли предоставил общественности три тома знаменитой автобиографии. Но привел он меня не к «Бродяге за границей», а к автобиографии писателя, изданной спустя 100 лет после его смерти. А закрывая первый том, я обнаружила неприятный «сюрприз»: второй выйдет только через три года.
Пожалуй, это самая громкая автобиография Марка Твена, которая увидела свет только в 2010 году. Писатель умер в 1910 и завещал опубликовать его труд через 100 лет. Роберт Херст считает, что это напрямую связано с откровенным повествованием автора и его опасением за судьбу рукописи. В ней один из самых известных писателей своего времени предстает перед глазами читателей всегда веселым, молодым душой и любящим саркастически пошутить. В какой-то степени так оно и было.
Твен с детства любил путешествовать, поэтому, когда ему предложили работу, связанную с довольно частыми командировками, он с радостью согласился. Писатель совмещал приятное с полезным, разъезжая по Америке с лекциями, которые пользовались огромной популярностью.
Первый том открывается противоречивым предисловием. В нем автор делится мыслями себе, сетует, что невозможно реализовать начатый им проект, а также искренне сожалеет о растраченном наследстве, которое досталось ему и братьям.
Те почитатели таланта Твена, которые поверхностно знают его биографию, закрывают книгу, не дочитав ее и до середины. На мой вопрос собеседница, захлопнувшая книгу в самом начале, ответила:
«Мне кажется, что Твен в этой книге предстает совсем другим. Я и не знала, что он такой мелочный и противный»
Что же дает основание для такого мнения?
Речь шла, вероятно, об истории с врачами. Твен не отрицал, что у него довольно сложные отношения с представителями медицины. Вот читаешь о его поездке в Вену, впечатлениях от венской процессии и удивляешься, как мастерски он описывает наряды, атмосферу. Но когда речь заходит о пребывании писателя на Цейлоне, то язык повествования разительно меняется. Твен топорно жалуется, что местный лекарь взял с него двойную цену за лечение только потому, что он – иностранец.
Я знаю еще одного писателя, который в своем «Русском дневнике» тоже сетовал на «предприимчивость» местных жителей. Он писал, что «с каждым продавцом, с каждый извозчиком нужно торговаться, это ритуал, о котором знают все, кроме туриста». Но в отличие от Марка Твена Льюису Кэрроллу – а речь идет именно о ном - так и не удалось отточить свое мастерство в искусстве торгов.
Учитывая то, что последний том биографии вышел в 2015 году, вопрос о своевременности ее публикации до сих пор привлекает внимание исследователей жизни и творчества Марка Твена.
В своем трехтомнике писатель критиковал политику того времени, уделял большое внимание церкви и религии, вспоминал окружавших его людей и зачастую далеко нелестно отзывался о них. Взять хотя бы его помощника Ральфа Эшкрофта, семье которого выпали сложные испытания. Но Твен не стеснялся в выражениях, когда обвинял супругу Эшкрофта в попытке обольстить его, упрекал ее во лжи и прочих грехах.
Но это вовсе не означает, что Твен ставил в своей автобиографии цель оскорбить людей. Хотя Лора Тромбли, автор книги «Другая женщина Марка Твена», высказывает именно такое предположение. Хотя более вероятно другое: в то время у писателя было бедственное материальное положение, он пребывал в глубокой депрессии после смерти жены и дочери. Возможно, это повлияло на тон и стиль повествования, что впоследствии дало исследователю основание назвать первый том автобиографии «400 страниц желчи».
Этот труд для Твена был некой отдушиной от насыщенной жизни. Он действительно не стеснялся в выражениях, хотя старался держать себя в рамках. И пока на Западном побережье люди платили доллар, чтобы послушать лекции известного писателя, он мог позволить себе писать автобиографию, в которой изливал накопившуюся боль и свои мысли. Так, например, во втором томе, говоря о религии, писатель с сарказмом высказывается о непорочном зачатии. Он пишет:
«Если и есть более забавная вещь, чем сама идея непорочного зачатия, то это тот факт, что люди искренне верят в это»
Даже в конце жизни, находясь в трудном положении, Твен не переставал шутить. Так, его знаменитый слова «Слухи о моей смерти слегка преувеличены», которые он сказал после появления ошибочного некролога в газете New York Journal, стали крылатой фразой.
Автобиография написана не без ироничного нарциссизма. Твен сумел стать одной из первых современных знаменитостей Америки, иконой средств массовой информации. Он умело культивировал свои публичные лекции, всегда позировал фотографам только в белом костюме. Писатель нашел способ быть честолюбивым и самоуверенным, не теряя при этом чувства юмора, чем и полюбился миллионам читателей.
Эта автобиография будет прекрасным пособием в путешествии во времени, в котором жил не писатель Марк Твен, а американец Сэмуюэл Клеменс. Вероятно, мнения об этом человеке разделятся, и каждый по-своему расценит его высказывания. Возможно, кого-то покоробят слова о религии. Но это произведение – прощальный подарок именно нам, нашему времени и нашим взглядам. И если читатель сделает для себя какие-то выводы – значит, слова Сэмуюэла Клеменса услышаны и писатель Марк Твен достиг своей цели.