Во сколько чемоданов уместится вся ваша жизнь? Сергею Довлатову в его тридцать шесть хватило одного. Отсюда вопрос — так ли важен комфорт материальный? Сергей Донатович говорит, что нет. Намного важнее комфорт человеческого общения.
Вы когда-нибудь переезжали в другую страну? Или хотя бы в другой город? Если да, то Вы себе представляете, что это совсем не то же самое, что переехать на другую улицу. Багаж Вы будете собирать совсем по-иному, с другим настроением. Это будет уникальное по своей атмосфере действо, когда нужно упаковать с собой «себя». Все вещи взять не получится, да и не нужно. Вы будете выбирать самое дорогое сердцу. Как минимум то, что за материальной оболочкой скрывает значимую для Вас историю.
В свой сборник рассказов «Чемодан» Сергей Довлатов упаковал именно такие предметы: креповые финские носки, номенклатурные полуботинки, приличный двубортный костюм, офицерский ремень, куртку Фернана Леже, поплиновую рубашку, зимнюю шапку и шоферские перчатки.
Книги с собой взять не получилось. В основном библиотеку Довлатова составляла запрещенная Союзом литература. Книги были обречены. А представьте, сколько у писателя было бы чемоданов, если бы он смог вывезти свой «главный» багаж?
Когда я переезжал из Иркутска в Санкт-Петербург, я взял с собой книги. Именно поэтому у меня было два чемодана. Наверное, для меня этот переезд был сродни переезду в Штаты для Довлатова. Настолько разные эти города в моем сознании — было полное ощущение, что я отправляюсь в другой мир.
Убогий, деревянный и грязный Иркутск развесил вокруг моего сознания железный занавес, который воплощался в том, что я не мог найти единомышленников, а, соответственно, и обрести чувство свободы. Так и Довлатов не мог найти его в Советском Союзе. Поэтому свободу писатель видел только в живом диалоге между людьми.
Пока я жил в Иркутске, я был мертв, поэтому вещи мои не накопили за собой никаких увлекательных историй, в отличие от вещей Сергея Довлатова, которому и в Союзе удавалось оставаться живым.
Взять хотя бы последний рассказ сборника «Шоферские перчатки». Очень смешная история. Где ты еще почувствуешь себя таким живым, если не стоя в очереди за пивом в костюме Петра Первого в Санкт-Петербурге? Почти никто не обращает внимания на рассказчика Довлатова, ведь Петр неотделим от духа этого города и до сих пор жив в его истории, архитектуре, искусстве и в самих петербуржцах. С утра народ жаждет опохмелиться, так почему же в очереди не оказаться и царю, который, как всем известно, сам любил прибухнуть. Так что здесь он свой. Да и кто бы из петербуржцев отказался выпить с Петром Первым?
«Самое ужасное для пьяницы — очнуться на больничной койке». В «Чемодане» герой Довлатова оказывается нокаутированным дважды. Первый раз в «Офицерском ремне»: ему прилетает по голове латунной бляхой, утяжеленной оловом с обратной стороны. Второй раз в «Зимней шапке» — рассказчик поскользнулся, потом получил по морде. Зима, гололед, хамство.
«Подошла машина. Я взялся за ручку. Откуда-то выскочили двое рослых парней. Один говорит:
— Мы спешим, борода!
И пытается отодвинуть меня в сторону. Второй протискивается на заднее сиденье.
Это было уже слишком. Весь день я испытывал сплошные негативные эмоции. А тут еще — прямое уличное хамство. Вся моя сдерживаемая ярость устремилась наружу. Я мстил этим парням за все свои обиды. Тут все соединилось — Рая, газетная поденщина, нелепая лыжная шапочка, и даже любовные успехи моего брата.
Я размахнулся, вспомнив уроки тяжеловеса Шарафутдинова. Размахнулся и -опрокинулся на спину.Я не понимаю, что тогда случилось. То ли было скользко. Или центр тяжести у меня слишком высоко... Короче, я упал. Увидел небо, такое огромное, бледное, загадочное. Такое далекое от всех моих невзгод и разочарований. Такое чистое.
Я любовался им, пока меня не ударили ботинком в глаз. И все померкло...»
Алкоголь в творчестве Довлатова играл большую роль. Об этом, кстати, в фильме Германа-младшего нет почти ни слова. С помощью алкоголя герои часто достигают состояния свободы, он выступает чем-то вроде социальной смазки. Заметьте, когда персонажи вступают между собой в диалог, в большинстве случаев они делают это либо уже пьяными, либо собирающимися напиться.
Ничего удивительного. Ведь это почти единственное средство для освобождения от оков тоталитарной системы, пусть хоть на короткое время. Но испытать чувства легкости, свободы и удовольствия от простого человеческого общения.
«Когда-то я довольно много пил. И, соответственно, болтался где попало. Из-за этого многие думали, что я общительный. Хотя стоило мне протрезветь — и общительности как не бывало»
© С. Довлатов
Когда я переехал в Петербург, у меня не было работы, но зато были деньги. Одна из первых вещей, которую я для себя открыл, был здешний алкоголь. Бары с потрясающим оформлением и атмосферой, вкуснейшее крафтовое пиво и настойки. Это был праздник. Ко мне приезжали друзья из Москвы и мы вместе ходили думничать и бедокурить от Рубинштейна и Жуковского, до самой Петроградской стороны.
Понятно, что во времена Довлатова такого изобилия не было, но дух алкоголя и испарения крепких напитков присутствовали в этом городе с самого его основания. Еще Петр Великий привез в эту страну крепкие напитки и устраивал пьяные дебоши. Сергей Довлатов, как почти всякий великий писатель, любил выпить и привил эту страсть своим героям. Алкогольными испарениями пропитаны все рассказы сборника, разве что кроме трогательной «Поплиновой рубашки», где описывается его знакомство с женой, но и там они заказывают двести граммов коньяка в ресторане.
Довлатов так и не узнал, что ему удалось стать любимым писателем для миллионов людей по всему миру, а главное — в своем отечестве. Лично для меня он не любимый, но, бесспорно, прекрасный писатель, который способен очень увлечь читателя. Ну и юмор. Юмор у Довлатова великолепен. Я несколько раз хохотал при прочтении «Шоферских перчаток». Мне кажется, это самый удачный рассказ сборника. Наверное, некоторые могут со мной поспорить, но очень уж повеселил меня этот нелепый Петр в пивной очереди и съемки фильма, обернувшиеся пьянкой.