Сын словацких эмигрантов Энди Уорхол (Andy Warhol) был всемирно известным и успешным художником. Его бледное лицо и высветленные волосы мгновенно узнавали на всех улицах Манхэттена.
Ай Вэйвэй (Ai Weiwei), скромный студент кинематографической школы в Пекине, трудился в безызвестности. Долгое время, чтобы оплатить аренду крохотной подвальной комнаты, он за двадцать долларов рисовал портреты прохожих.
И хотя в 80-ых годах XX века пути художников пересекались на открытии многих галерей, произвести по-настоящему сильное впечатление на Энди Уорхола молодому китайскому труженику удалось гораздо позже.
Кураторы музея Уорхола в Питтсбурге при содействии Национальной галереи Виктории в Мельбурне решили провести параллель между этими самыми эксцентричными художниками двух последних столетий. Организованная ими выставка «Энди Уорхол/Ай Вэйвэй» (Andy Warhol/Ai Weiwei) обещает стать квинтэссенцией творчества двух мастеров.
«Я помню, как шел на открытие какой-то галереи и отовсюду слышал, как люди повторяли «Энди здесь, Энди здесь», и внезапно сам увидел его в толпе», — вспоминает Ай Вэйвэй, прохаживаясь по залам готовящейся к открытию выставки. «Было невероятно находиться с ним в одном помещении, ведь я был совершенно никем»
Сейчас, спустя десятилетия, Ай Вэйвэй тоже стал «кем-то». Теперь он — главный китайский диссидент, провокатор и враг государства, защитник гражданских прав и фаворит в мире современного искусства. А также - дородная и бородатая знаменитость, чья физиономия неизменно привлекает внимание восхищенной толпы.
Как оказалось, у Энди Уорхола и Ай Вэйвэя очень много общего. Как и Уорхол, Вэйвэй окружает себя бездомными кошками, питает страсть к неоново-цветочным интерьерам и получает удовольствие, свергая общепринятые столпы культуры. Они оба обогатили себя, совершая метаморфозы над повседневными объектами. Вэйвэй, как и Уорхол, постоянно документирует свою жизнь и свое окружение. Только у Уорхола для этого был пленочный магнитофон, а у Вэйвэя — айфон, которым он без конца пользуется для публикаций множества фотографий в инстаграме и твиттере.
И все же, два великих художника объединены чем-то куда более значительным. Оба они — не раскаивающиеся бунтари и веселящиеся нарушители законов арт сообщества. Уорхол поднял бурю своей банкой супа в 1962 году, а Ай Вэйвэй — тремя десятилетиями позже, когда покрыл старинные китайские вазы династии Хань автомобильной краской.
«То, что говорили об Уорхоле, разительно походит на то, что говорят сейчас об Ай Вэйвэе: он оскверняет искусство», — считает Эрик Шайнер (Eric Shiner), директор музея, организующего выставку «Энди Уорхол/Ай Вэйвэй». «И все же, оба художника повлияли, и все еще влияют на то, как мир понимает искусство, и как искусство интегрируется в мир», — добавляет он.
Доказательствами этого заполнен весь музей. В одном зале уорхоловская кислотная шелкография Мао Цзэдуна сопоставляется с язвительной версией портрета великого вождя, выполненной Ай Вэйвэем. В другом - шелкография с изображением Кока-Колы Уорхола соседствует со старинной китайской вазой, которую Вэйвэй украсил логотипом Кока-Колы.
Разглядывая экспонаты выставки впервые, Ай Вэйвэй искренне ошеломлен тем, как сильно Уорхол, оказывается, повлиял на его работы. Зачастую китайский художник даже не осознавал этого. Заметив сходство уорхоловской зарисовки очертаний Манхэттена со своими ранними набросками шанхайских крыш, Вэйвэй удивляется:
«Кто бы мог подумать, что бедный китайский ребенок однажды будет демонстрировать свои работы по соседству с произведениями Уорхола?»
Точно так же, как уорхоловская «Фабрика», творческая студия Ай Вэйвэя, занимающая бывший пивоваренный завод, теперь стала кипящим котлом с множеством ассистентов различных национальностей. Кроме того, Ай Вэйвэй открыл студию на греческом острове Лесбос, где планирует воздвигнуть мемориал тысячам беженцев, погибших при попытках пересечь Средиземное море. Ай Вэйвэй уже больше года пытается своим творчеством привлечь внимание к проблемам беженцев. Сейчас ему 58 лет, из-за постоянных переездов он выглядит изможденным, но продолжает утверждать, что по-другому поступать бы не стал.
«Нужно работать, пока лампочка светит, — говорит он, указывая на свою голову, — потому что со временем она угаснет»
Работы художника постоянно становятся поводом для споров и дискуссий. Он был жестко раскритикован после публикации своей фотографии на галечном пляже в образе утонувшего сирийского ребенка Айлана Курди (Alan Kurdi). Несколькими неделями позже, на берлинском кинофестивале, Ай Вэйвэй попросил звездных гостей накинуть на себя термические покрывала, которые волонтеры раздавали прибывающим беженцам. Берлинский министр культуры назвал такой поступок «непристойным».
Работы китайского творца могут казаться подстрекательскими, но сам Ай Вэйвэй — достаточно скромная личность, держащаяся в тени. Одетый в черную футболку и дешевые кеды, он говорит едва громче шепота. Пока рабочие наводят последний лоск на галерею, Ай Вэйвэй неподвижно стоит напротив стены с фотографиями, которые он когда-то сделал в Нью-Йорке. Затем поворачивается к стене со снимками Уорхола, сделанными во время поездки в Китай в 1982 году, и качает головой:
«В то время никто не был заинтересован в демонстрации работ китайского художника»
В это трудно поверить, но Ай Вэйвэй, как в свое время Уорхол, вовсе не встревожен шумом вокруг своей персоны.
«Искусство должно заставлять людей чувствовать себя некомфортно и менять свой взгляд на мир», — говорит он. «Меня критикуют всю жизнь, но чтобы меня задеть, нужен какой-то действительно сильный удар, а пока это всего лишь заурядная критика»
По материалам The New York Times