Белое безмолвие. Artifex
в Арктике

Все люди стремятся на Юга, на море. А мы – нет. Мы пойдем на Север. Тот самый легендарный край, который вдохновлял Джека Лондона, Дэна Симмонса, Вениамина Каверина.

Это место, в котором нет направлений. Куда бы ты не смотрел, ты всегда смотришь на Юг. Это место, в котором нет времени. Здесь сходятся все часовые пояса.

Ещё в XIX веке люди верили, что на самой северной точке планеты их ждёт открытое море, Северо-западный проход. Отправляли экспедиции, которые гибели во льдах одна за другой. Прохода не было. Только белое безмолвие, край застывший в вечности.

У Германа Мелвилла в его романе «Моби Дик» есть отличное рассуждение о белом цвете. Хочу привести цитату. Лучше американского классика всё равно не написать.

«Хотя в природе белизна часто умножает и облагораживает красоту, словно одаряя её своими собственными особыми достоинствами, как мы это видим на примере мрамора, японских камелий и жемчуга; и хотя многие народы так или иначе отдают должное царственному превосходству этого цвета, ведь даже древние варварские короли великого Пегу помещали титул «Владыки Белых Слонов» над всеми прочими велеречивыми описаниями своего могущества, а у современных королей Сиама это же белоснежное четвероногое запечатлено на королевском штандарте, а на Ганноверском знамени имеется изображение белоснежного скакуна, в то время как и великая Австрийская империя, наследница всевластного Рима, избрала для своего имперского знамени всё тот же величественный цвет; и хотя, помимо всего, белый цвет был признан даже цветом радости, ибо у римлян белым камнем отмечались праздничные дни; и хотя по всем остальным человеческим понятиям и ассоциациям белизна символизирует множество трогательных и благородных вещей — невинность невест и мягкосердие старости... — всё-таки, несмотря на эти совокупные ассоциации со всем что ни на есть хорошего, возвышенного и благородного, в самой идее белизны таится нечто неуловимое, но более жуткое, чем в зловещем красном цвете крови.

Именно из-за этого неуловимого свойства белизна, лишённая перечисленных приятных ассоциаций и соотнесённая с предметом и без того ужасным, усугубляет до крайней степени его жуткие качества. Взгляните на белого полярного медведя или на белую тропическую акулу; что иное, если не ровный белоснежный цвет, делает их столь непередаваемо страшными? Мертвенная белизна придаёт торжествующе-плотоядному облику этих бессловесных тварей ту омерзительную вкрадчивость, которая вызывает ещё больше отвращения, чем ужаса. Вот почему даже свирепозубый тигр в своём геральдическом облачении не может так пошатнуть человеческую храбрость, как медведь или акула в белоснежных покровах.

Да и сам обыденный многовековой опыт человечества тоже говорит о сверхъестественных свойствах этого цвета. Ничто не внушает нам при взгляде на покойника такого ужаса, как его мраморная бледность; будто бледность эта знаменует собой и потустороннее оцепенение загробного мира, и смертный земной страх. У смертельной бледности усопших заимствуем мы цвет покровов, которыми окутываем мы их. И в самых своих суевериях мы не преминули набросить белоснежную мантию на каждый призрак, который возникает перед человеком, поднявшись из молочно-белого тумана. Да что там перечислять! Вспомним лучше, пока от этих ужасов мороз по коже пробегает, что у самого царя ужасов, описанного евангелистом, под седлом — конь бледный.

Итак, какие бы возвышенные и добрые идеи ни связывал с белизной человек в определённом настроении ума, всё равно никто не сможет отрицать того, что в своём глубочайшем, чистом виде белизна порождает в человеческой душе самые необычайные видения»

Туда мы и отправимся. В самое сердце белого цвета на легендарном ледоколе «Михаил Сомов». Пока я дописываю эту статью, погрузка окончена. Мы на дрейфе и совсем скоро отправимся в плавание.

В голове смешанные чувства – прикосновение к неизведанному и такому желанному сжимает сердце в груди. Что мы увидим завтра? А через месяц? Да кто знает! Ледокол подал гудок... Путешествие началось.